А каково тому, у кого настоящие раны? — подумала она. — Папа знает. Его даже можно назвать специалистом в этой области.
Не говоря уже о маме. — И Джоуди тяжело вздохнула. — Не хочу об этом думать...
Или Ивлин, коли на то пошло. Спроси ее о том, что чувствуешь, когда тебя протыкают насквозь копьем".
— Боже! — пробормотала она. — Надо переключиться на что-то другое.
И, взяв в руку мыло, принялась срывать с него обертку.
«Надо вспомнить что-нибудь приятное, что не имеет никакого отношения ко всему этому. О Робе, например».
Она увидела его у своего дома на подъездной аллее в первый выходной после окончания занятий. Она тогда мыла папину машину, и никого рядом не было, а тут неожиданно подошел он и напугал ее.
— Помощь нужна? — весело спросил он.
— Конечно, но ты намокнешь.
Он только улыбнулся в ответ. Такая удивительная улыбка. Бесшабашная и вместе с тем немного озорная.
— От нескольких капель воды еще никто не умирал, — произнес он, подходя ближе и стягивая на ходу рубашку. Джоуди еще ни разу не видела его без нее. Он был такой загорелый и сильный, его кожа такой гладкой, что она брызнула на него водой из шланга. От воды кожа залоснилась.
Джоуди скомкала мыльную обертку и положила ее на угол ванны.
«Нам теперь хорошо, не так ли?»
Подставив струе спину, она начала намыливаться.
Вспомнив, как тогда вздрогнул и взвизгнул Роб, она улыбнулась. Вода в шланге была жутко холодной. Она поняла это лишь тогда, когда Роб выхватил у нее из рук шланг и направил на нее. Она даже не успела далеко отбежать, и ледяная струя окатила ей спину.
Поверх белого купальника на ней тогда была старая просторная папина рубашка, которая тут же приклеилась к спине. От ее верещания залаяли все собаки в округе. Но самую большую ошибку она сделала потом, когда повернулась. Она выставила перед собой руки в надежде защититься от ледяного потока, но Роб направил струю ниже, и, словно по волшебству, та нашла открытый участок под единственной застегнутой пуговицей отцовской рубашки и хлестнула по голому животу.
«Как раз в том месте, куда укололо копье».
Пока правая рука Джоуди скользила с мылом по ягодицам, левая двинулась к ране от копья. Живот был скользкий от мыла. Она нащупала пупок и повязку под ним, которая превратилась в мокрую тряпку.
Взглянув на нее, Джоуди отложила в сторону мыло, промыла под водой правую руку и стала отдирать пластырь. Тот свободно отделился от кожи. Посредине марлевого тампона красовалось коричневое пятно.
Сама рана выглядела как темная прорезь на красноватой бляшке размером с десятицентовик.
Покраснение незначительное, успокоила она себя.
И ранка не кровоточила.
Свернув повязку комком, Джоуди положила ее поверх обертки.
Без нее она почувствовала себя лучше.
«Тем более какой в мокрых повязках прок».
И Джоуди поснимала все, кроме одной — марлевый лоскуток на огнестрельной ране, решив пока что ее не трогать.
От пластыря на коже остались клейкие следы, и она начала оттирать их мыльной салфеткой. Затем она еще раз полностью намылилась и налила шампунь на волосы, после чего стояла под водой и ополаскивалась, пока не заскрипели волосы и не осталось ни одного липкого места.
Наконец она закрутила воду и, отодвинув занавеску в самый конец, шагнула из ванной на коврик, сдернув с вешалки полотенце.
Оно было не намного больше салфетки и вдобавок потрепанное.
У Энди, похоже, было поновее, позавидовала она. Такого же размера, но, по крайней мере, не просвечивалось.
После того как она вытерла волосы, оно было уже насквозь мокрым. На вешалке висело еще одно, но его нужно было оставить для Шарон.
Полотенце было настолько маленьким, что вытираться двумя руками не получалось, так что Джоуди обмотала его вокруг одной руки, и получилось что-то вроде огромной варежки. Это напомнило ей, как она вытирала насухо папину машину старой замшевой тряпкой в тот день, когда к ней подошел Роб.
С тем днем были связаны самые теплые воспоминания. Это было уютное и безопасное место, куда можно было мысленно уйти от всех невзгод.
Ей вспомнилось, как она стояла у переднего колеса, улегшись на капот, чтобы дотянуться как можно дальше своей замшевой тряпкой, и плотно прижавшись бедрами к переднему крылу. Металл был такой горячий, что она чувствовала это даже через мокрую рубашку. Она думала, что Роб в это время вытирал багажник, но внезапно его голова вынырнула из-за капота с противоположной стороны с возгласом: «Бууу!» Джоуди лишь слегка вздрогнула.
— Неужели ты ничуточку не испугалась? — удивился он.
— Должна тебя огорчить.
— Черт! — с досадой произнес он, затем скрестил руки на капоте и положил подбородок на правое запястье. Его лицо было всего в ярде от ее лица и чуточку ниже.
— Не возражаешь, если я просто на тебя посмотрю? — тихо спросил он, не отводя глаз.
— Не возражаю, — так же тихо ответила она, неожиданно почувствовав сухость во рту.
Она тогда осталась лежать на капоте, водя по нему замшевой тряпкой. Роб смотрел на нее, а она на него.
И уже после того, как раскаленный металл стал абсолютно сух, она еще долго водила по нему тряпкой.
"С тех пор машину ни разу не мыли, — вспомнила она. — Надо будет пригласить Боба, когда вернемся домой.
Только когда это будет.
Но ведь не может же так продолжаться вечно, — успокоила она себя. — Ну, может, неделю, в крайнем случае, две. У папы отпуск всего две недели, так что нам в любом случае придется вернуться до его окончания.
А когда мы вернемся, приглашу Роба. Скажу, что машина перепачкалась. Может, позвоню и подожду, пока он придет, сама не буду начинать. На этот раз надену тот же купальник, только не стану напяливать эту ужасную папину рубашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124