— Ненавижу просить мальчика об одолжении.
— Но, пойми, это может быть очень важно. Может быть, из-за этого нас всех ожидают большие неприятности.
— После такого ты будешь у меня в долгу.
— Мой меч всегда был на твоей стороне.
— В большом долгу. Я ненавижу делать такие дела.
Базил вместо ответа просто уставился вдаль.
Альсебра удалилась обратно в бассейн.
В полдень того же дня, когда Джак чистил щетками шкуру Альсебры, она заговорила о Курфе и его неприятностях. Она даже пересилила себя и попросила Джака о помощи.
Это застало Джака врасплох.
— Я не ослышался?
Она зашипела:
— Ты слышишь этого дракона? Хвостолому надо узнать, что беспокоит Курфа.
— Не злись, просто не очень-то часто ты просишь драконира о помощи. В большинстве случаев тебе хватает: «Эй, поправь-ка вот это!»
Альсебра снова зашипела. Она всегда была склонна к излишней строгости со своими драконопасами. Джак не был ее мальчиком с детства, и, хотя она уже привыкла к замене, но такой связи, какая устанавливается у драконов с их первыми драконопасами, у нее с Джаком уже не возникло. Она знала, что драконир делает для нее все возможное, но фримартину, бесплодной самке, и положено дуться по пустякам и быть склонной к раздражительности и грубости в разговоре.
— Извини, — сказала она наконец.
Она ненавидела себя за то, что ей пришлось извиниться перед мальчиком-дракониром. Драконир может стать невыносимым, если вдруг возомнит себя твоей правой рукой.
Джак прекрасно понимал, что нельзя так сразу воспользоваться тем, что она обратилась к нему за помощью.
— Ну, конечно, я сделаю это. Дай мне только на все про все денек-другой.
После этого Джак принялся следить за Курфом и при первой же возможности пошел за ним, как только тот выскользнул из Драконьего дома. Это было как раз после того, как вечером сварили стирабут, когда поздние вечерние сумерки многообещающе наполнили воздух. Джак проследовал за Курфом через боковые ворота и дальше, по Башенной улице, в нижнюю часть города, на Рыбный холм, туда, где над доками, среди складов и сараев стояло несколько домиков. Поднявшись на холм до середины, Курф вошел в старенький домик с обшарпанным фасадом и давно требующими ремонта окнами. Джак притаился в тени аллеи и стал ждать. Еще одна фигура появилась на улице, высокий мужчина в поношенной накидке. Он постучал в дверь, и та открылась. Как и подозревал Джак, у двери стоял охранник. Высокого человека впустили в дом. Джак продолжал ждать. Наконец дверь открылась, и два человека вышвырнули Курфа на улицу. Тот зашатался, споткнулся и упал.
— Тебе лучше за три дня достать эти деньги, иначе мы просто переломаем тебе ноги, — сказал один из мужчин вполне обыденным тоном.
— Очень глупо с твоей стороны пытаться надуть Фелпа Баньярда, молодой человек, — сказал другой.
И дверь за ними захлопнулась.
Курф поднялся, не торопясь отряхнулся и, пробормотав что-то себе под нос, заковылял по улице.
Джак незаметно покинул свое укрытие и подошел к нему.
— Что происходит, Курф?
Курф чуть не выпрыгнул из собственных штанов.
— Что? Что ты здесь делаешь, Джак?
— Это не имеет значения. Просто объясни мне, что здесь происходит. Теперь это уже дело всего Сто девятого. Никто не может побить одного из солдат Сто девятого эскадрона, не пожалев потом об этом.
Курф был в отчаянии: он попал в ловушку. Он начал озираться в поисках помощи, но таковой не нашел. Путей к отступлению не было тоже.
— Это началось с защелки от поножей на правую ногу. Я взял доспехи, чтобы почистить, но в тот вечер так и не закончил. Я забыл прицепить защелку и после этого уже не смог ее найти.
— Брось, Курф, это одна из самых старых сказок в нашей книжке. Ты всегда в конце дня складываешь все вместе. Иначе все моментом растеряется.
— Знаю, знаю. Я все это прекрасно знаю, но в тот день я действительно не сделал этого.
Было ясно, что Курфу нужен хороший урок.
Теперь он ковылял рядом с Джаком вдоль улицы Сторожевой Башни.
— Вот поэтому-то, чтобы купить новые поножи, я и занял деньги у Баньярда.
— А зачем это вдруг поножи целиком?
— Мне было стыдно признаться, что я потерял защелку.
— А признаться, что ты потерял поножи — это ничего?
— Нет, я сказал кладовщику, что их сломали во время тренировки.
— Кстати говоря, постарайся, чтобы об этом не прослышал Кузо, а то вот тогда-то у тебя и начнутся настоящие неприятности.
— Ох, Джак, у меня и без этого уже начались настоящие неприятности. Мне надо вернуть пятнадцать золотых в три дня.
— А почему так много? Поножи не могут стоить больше двух монет.
— Да, но сначала я столько и не занимал. Я занял всего три монеты. Правда, я проиграл их в кости на заднем дворе у Фелпа Баньярда, на Рыбном рынке.
— И что потом? — в глубине живота у Джака появилась тяжесть.
— Я выиграл.
— О?
— Да, у меня выпало одиннадцать и семь, а потом опять семерка. Каждый раз, как я бросал кости, они увеличивали ставку. У меня уже набралось двадцать монет.
— И как же ты тогда попал к Баньярду в должники?
— Я продолжал играть. Я просто не мог остановиться. Думал, смогу выиграть еще больше.
— Ах, так, — мягко заметил Джак.
— Я проиграл все, а потом и то, чего у меня вообще не было.
— И чьими же костями вы играли?
— Фелпа Баньярда. Мы их проверили. И с весом у них было все в порядке, и все такое.
— А кто еще участвовал в игре?
— Ну, когда мы начинали, нас было пятеро. Но трое ушли, остались мы с Фелпом, затем к нам присоединились еще двое.
— Двое, которые работали на Фелпа, могу поспорить…
Курф выглядел совсем ошарашенным.
Глава 5
На следующий день, во время упражнений на мечах, джобогин Базила развалился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119