И это его медленно, но верно убивает.
Раньше казалось, что он распадается у нее на глазах. Все чаще и чаще вынималась из холодильника водка. Он был одержим управлением той малостью на корабле, которую ему еще удавалось отстоять.
Мучимая умирающей любовью и чудовищной виной, Лейла тогда осталась с ним и помогла ему пройти через худшее. Сейчас она вновь попыталась его успокоить.
— Дэйн, милый мой, не надо предаваться этим мыслям. Все кончено, и ничего поделать нельзя.
Он вздрогнул в ее объятиях, потом высвободился.
— Ты не смотрела последние новости? О конце восстания?
— На «Атлантисе»? Нет, я не знала. Я… — Она попыталась угадать. Ведь она даже не знала, что восстание закончилось. Это было ужасно. Она не могла подумать, что Мировое Правительство на самом деле пойдет войной на космические колонии. — «Атлантис» капитулировал? Не могу поверить, они никогда бы не сдались. Не понимаю.
— Нет, они не сдались до тех пор, пока штурмовые группы не ворвались внутрь и не захватили контроль. Каждую палубу они брали с боем. Разрушили все поместья, а замки сожгли.
Ей нечего было сказать. Лейла всегда говорила, что такого не будет. Она всегда надеялась, что Социальный Синтез — движение, отличное от прежних идеологий улучшения расы, морали, социальной политики.
Автоматически, чтобы чем-то заняться, Лейла опустила небольшую навесную печку на стене. Она принесла из магазина макароны и соус.
Они собирались уходить позже — идти на прием в ресторан Атриума к друзьям Лейлы из Силлуэт-шоу. Лейла подумала, что выход, может быть, придется отменить.
Она принесла еще и бутылку вина и теперь пребывала в сомнении. Дэйн уже выпил, и если у него настроение ухудшится, он может напиться пьяным. Если он напьется, она не захочет идти с ним на прием. Если он напьется, она вообще никуда не хочет с ним идти.
Он прошел за ней на кухню.
— Ты знаешь, что «Атлантис» был первой в Системе свободной базой?
Он хотел спорить. Еще один плохой признак.
— Да, милый, это каждый знает. Его построили американцы, верно?
— Да, и там жили мои предки, Толбот и Эмили, они были среди первых колонистов космоса.
Лейла вдруг ощутила отчаянное нежелание разговаривать о предках Дэйна. Когда он бывал пьян и плаксив, то пускался в рассказы о старых Фанданах и о том, как с ними никто никогда не был честен, а они всегда были честны со всем остальным миром.
— Да, — ответила она, — Толбот и Эмили. Они продали свою долю в семейном бизнесе, больницы в Торонто, не так ли?
— Да. — Он почувствовал попытку его остановить, предупредить гневную тираду, но не уступил. — Они владели геронтоклиниками по всему Онтарио и Мичигану. Но они знали, что будет дальше.
Лейла бросила макароны в кипящую воду. Решила попытаться сменить тему:
— Я сегодня на рынке видела женщину, женщину с ребенком.
— Ну и что? Там их всегда полно.
— Она просила милостыню.
Дэйн фыркнул. Вечно она все преувеличивает. Милостыню! На борту «Основателя»! Этого не может быть.
— Милостыню? Да брось ты.
— Дэйн, ты не понимаешь, что происходит на этом корабле.
— Знаешь что, Лейла! — Он начинал злиться.
— Это правда. Я видела своими глазами, как она протягивает руку прохожим. И там много людей, которые начинают голодать. И много больных. Там, в Креслах.
— Послушай, они были счастливы получить хоть Кресла.
— Кресла теперь по одному на несколько человек. Ты понятия не имеешь, что там творится. Сидишь здесь, запершись от всего этого.
— Проблема общих кресел — вопрос, который мы очень давно решили. Ибрагим обещал, что прекратит продавать по несколько билетов на одно кресло.
— Обещания Ибрагима не стоят того воздуха, что он на них расходует. Теперь-то ты должен уже это понимать!
— Послушай, я только что смотрел, как пять тысяч человек вытолкнули в шлюзы «Атлантиса». Там были и люди из моей семьи! И потому я не очень волнуюсь за тех, кто выбрался из Системы живым, понимаешь?
— Что? — Глаза Лейлы округлились.
— Всего казнены пять тысяч человек. В том числе Франческа Фандан, старейшая из моих двоюродных сестер.
— О Господи… — Она остолбенела. Повернулась обнять Дэйна, успокоить, но он давно уже не находил покоя и почти сразу отодвинулся. Она смотрела, как он налил себе вина и сел за маленький обеденный стол. Пока Лейла готовила макароны, салат и соус, Дэйн мрачно смотрел повторение новостей.
Вначале они ели молча. Потом Дэйн ценой огромных усилий попытался вести себя нормально, и очень недолго разговор шел гладко, но Лейла забылась и вернулась к больной теме — Креслам.
— Я боюсь, что это правда, Дэйн. В некоторых секциях люди сидят на полу.
Дэйн не желал верить. Отказывался себе это представить. Где угодно, только не на его корабле.
Но Лейла видела людей из Кресел на рынке. Видела полураздетых грязных детишек и просто голодных людей.
— Там орудуют банды, Дэйн. Подонки, которых Халифи используют для поиска сексуальных объектов для друзей Ибрагима. Они занимают кресла, когда пожелают, и заставляют законных владельцев сидеть на полу, если найдут там место.
Она была готова сорваться.
Все еще потрясенный трагедией «Атлантиса», Дэйн буркнул какое-то ругательство и цинично пожал плечами.
— Ну и что? Они зато выбрались. Последний корабль к свободе.
— Здесь тоже начнут погибать люди, Дэйн. Это можно предупредить, если дать людям право на Каюты.
Опять. Дэйну даже думать об этом снова было трудно. Он разразился тирадой:
— Слушай, ты отлично знаешь, что это безнадежное дело! Люди в Каютах заплатили за места. Какую компенсацию ты им предложишь? Они платили за эти места много лет назад, когда не было никаких гарантий, что корабль будет достроен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83