- Может, мы еще застанем это великолепное зрелище,- сказала Маргарита.- Будет классный фейерверк?
Она так пылала энтузиазмом, что я вспомнил древнюю китайскую поговорку: будь осторожен со своими желаниями; они могут исполниться.

* * *
Фукс по-прежнему беспокоил меня. По всей видимости, он так же, как мы, блуждал где-то в облаках. Однако, помимо координат, я не имел о нем никаких сведений от МКА. По вполне понятной причине: он не давал никакой информации в эфир, не считая маяка слежения и стандартных телеметрических данных, которые показывали, что его основные системы в полном порядке. Когда я попытался получить сведения о конструкции его корабля и о его сенсорных системах, мне было отказано. «Люцифер» - его корабль, своеобразной, непонятной конструкции, построенный в глубоком мраке Пояса астероидов, оборудованный согласно своей спецификации. Фукс отчитался перед МКА по минимуму и распространяться о себе не желал.
Единственный предмет, которому я мог предаваться в эти первые дни полета (или плавания),- это создание карты сверхротации ветра. То есть вычерчивая наши воздушные заоблачные трассы. Определяя наше положение по инерционной навигационной системе корабля, я смог определить закономерности, согласно которым ветра крутились над планетой, нечто вроде синоптической карты воздушной турбулентности. Каждый раз, как нас швырял в сторону порыв ветра и я едва успевал ухватиться за поручень, а мой желудок подбирался к горлу, собирая в путь все, что в нем накопилось,- так вот, каждый раз я успокаивал себя тем, что приношу хоть какую-то пользу, собираю нужные данные. Разбиться всмятку при исполнении служебного долга все-таки несколько легче, чем сделать то же самое на досуге.
Колыбель ветров осталась наверху, там, где лучи Солнца касались атмосферы. Венера вращалась так медленно, что участок планеты, обращенный к солнцу, перегревался и буквально взрывался жаром. Атмосфера срывалась с места в едином порыве, смещая все потоки - облачный пояс планеты. Я замерил скорость ветра. Она составляла почти четыреста километров в час, так что мы ставили рекорд скорости для дирижабля. Представьте дирижабль, летящий со скоростью хотя бы триста километров в час, и вы поймете, о чем я говорю.
А глубоко внизу, где атмосфера становилась плотнее - и настолько же жарче, ветра замирали до полного штиля. При давлении, подобном океаническому, или больше не может существовать никакого ветра, только медленное колыхание плотной среды.
По крайней мере, такова в теории карта ветров Венеры.
Моя карта сверхротаций была готова и доведена до совершенства лишь через несколько дней, и я с гордостью мог признать за собой обширный вклад в венерологию. Пока я пытался свести данные воедино, пытаясь занизить высоту слоев, пытался выяснить, насколько глубоко проникают ветра в атмосферный слой, компьютерную программу, очевидно, «заглючило». Это первое, что пришло в голову, когда я взглянул на экран.
Я закодировал карту разными цветами, каждый из которых показывал свою скорость ветра. И вот они, потоки, вырывались из перегретого со стороны Солнца полушария оттенками голубого и зеленого.
В очках виртуальной реальности я наблюдал все это безобразие в трехмерной проекции. Вот эта проклятая помеха. Или это сбой вращения? Какая-то красная полоса протянулась в пяти километрах под нами. Красный цвет по идее должен означать еще более высокую скорость ветра, но я понимал, что это абсурд. Скорость ветра должна идти на убыль при снижении, а вовсе не наоборот. Что-то неладное с программой.
Я рассказал о случившемся Дюшамп и Родригесу, когда мы решали на встрече о порядке посадки на поверхность.
Наше заседание проходило в пузыре-обсерватории, единственном месте, где можно было разместиться достаточно комфортабельно, даже втроем или вчетвером. Мы с Дюшамп сидели бок о бок, отвернувшись от надоевшего пейзажа в иллюминаторах. Родригес присел на пол перед нами.
- Все системы готовы,- сообщила Дюшамп, постучав наманикюренным ногтем по экрану своего портативного компьютера.- Если я не слышу возражений, то считаю эту часть миссии завершенной.
Родригес кивнул.
- Никаких возражений. Тем более, давно пора выбираться из этой болтанки на более спокойный уровень.
- Более спокойный,- уточнила Дюшамп.- Но и более жаркий.
- Мы можем регулировать температуру.
Она усмехнулась, словно реагируя на шутку, понятную только им двоим.
Я вступил в разговор:
- Моя карта розы ветров не дает мне покоя. Или я дал маху в расчетах, или нас ждут сюрпризы при посадке.- И я тут же продемонстрировал им свой «черновик».- Красный показывает скорость ветра, с которой мы еще не встречались.
- Но это же только вычисления, расчеты? - спросил Родригес.- Они не основаны на реально полученных данных?
- Нет, мы еще не зашли так далеко, у нас вообще никаких данных по той высоте.
- Ну, все понятно, компьютерная графика,- отмахнулась Дюшамп. С такой снисходительностью может высказаться искусствовед о детском рисунке.
- Но все расчеты основаны на реальных метеорологических данных,- обратил я их внимание на этот очевидный факт.
- Основание - наземные метеорологические данные? - уточнила Дюшамп.
Я кивнул.
- С перерасчетом и поправками на температуру Венеры, давление и химические свойства атмосферы.
- Абстракция в квадрате,- сказала Дюшамп, махнув рукой: мол, что с ним поделаешь!
Родригес внимательно смотрел на красную полосу в нижней части моей самодельной карты. Наконец он передал обратно мне компьютер размером с ладонь и произнес задумчиво:
- А вам не кажется, что может существовать сдвиг между ветрами на данной высоте?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131