Даже на моем настенном экране на борту «Люцифера» ее карие глаза и полные, вожделеющие губы заставили мое сердце стучать чаще.
Но после нескольких минут ни к чему не обязывающей болтовни я сказал ей:
- Квартира теперь твоя, Гвинет. Можешь распоряжаться ею, как тебе вздумается.
Она особенно не удивилась. Казалось, мое добровольное предложение не застало ее врасплох. Как будто иного она и не ожидала.
- Значит, прощаемся? - вздохнула она. И это прозвучало скорее утверждением, а не вопросом.
- Боюсь, что так,- согласился я, удивляясь, что не чувствую никакой боли. У меня возникло какое-то неприятное чувство, какая-то неловкость,- я всегда боялся остаться один. Видимо, и ей одиночество тоже не грозило.
Она кивнула:
- Так я и думала. Смотрела твое интервью по новостям; Ван. Ты сильно изменился. Ты уже не тот, каким был раньше.
- Ничего не поделаешь,- ответил я.- Время идет.
- Когда собираешься встретиться с отцом? - прозвучал ее пробный выстрел, в котором, видимо, скрывался намек на ее нынешнее положение. Почему она поблагодарила меня за то, что я ускорил развязку наших отношений?
- Скоро…- неопределенно сказал я,- как только снимут карантин.
Она опять улыбнулась.
- Тебе же причитается куча денег.
Мне показалось, что она произнесла последние два слова если не с вожделением, то, по крайней мере, с уважением.
- Да,- ответил я.- И еще кое-что.

СЕЛЕНОГРАД

Всего две недели - и вот различные медики и биологи сошлись на том, что «Люцифер» и его команда не пред-
ставляют никакой опасности для населения Земли и Луны.
Как только мы оказались наконец чисты, как жена Цезаря, то есть совершенно вне всяких подозрений, я послал Маргариту в свой дом на Майорке, наказав ей:
- Перед тем как ехать домой, я должен повидаться с Мартином Хамфрисом.
- Разве нельзя сделать это по видеофону? - удивилась Маргарита.- Или, в конце концов, устроить встречу в виртуальной реальности.
- Нет,- сказал я.- Это должно произойти с глазу на глаз, лицом к лицу. Только я и он, больше никого. На его территории.
Поэтому я приземлился, а точнее, прилунился, в Селенограде.
Меня проводили в вестибюль президентского номера «Отеля Луна», сообщив:
- Мистер Хамфрис скоро примет вас, сэр.
Я прошел по толстому ковру к большому окну. За время скитаний я совсем отвык от окон, везде и во всем видя лишь экраны. Здания, построенные на поверхности, вообще редкость на Луне, и уж тем более - с такими огромными окнами. Я смотрел на сияющий полумесяц Земли, висевший в кромешной темноте. У огромного окна стоял на тонкой изящной треноге короткий черный телескоп. Я заглянул в объектив, расположенный сбоку, и поискал место, где, по моим предположениям, располагался Коннектикут - моя родина.
Поместье раскинулось в опасной близости от набухшей водами речки. На уровне моря целая долина постепенно утонула в прибывающих водах Лонг Айленд Саунд. Я повернул телескоп к Майорке, но она была едва различима. Дом на Майорке уцелел, но дамба, защищавшая Пальма, уже угрожающе нависала над городом.
Более столетия глобального потепления привело к этим бедствиям. И не меньше столетия уйдет на то, чтобы устранить их. Впереди нас ждали десятки лет тяжкого труда и борьбы за существование, которую теперь надо было вести иным образом: не бороться с природой и друг другом, а пытаться уживаться с ней. Но я был уверен, что у нас найдутся для этого и знания, и инструменты, чтобы достичь успеха.
- Так вот ты где пристроился, астроном.
Я выпрямился и повернулся на знакомый голос, полный сарказма.
- Приветствую,- кивнул я,- мистер Хамфрис.
Он ничуть не изменился с нашей последней встречи, когда я видел его во плоти, на праздновании его столетнего юбилея. Темный подогнанный костюм со слегка подбитыми ватой плечами. И те же самые пронзительные холодные глаза.
- Мистер Хамфрис? - Если его и покоробила такая официальность обращения, он ничем не подал виду. Направившись через просторную комнату, он занял место на обитой атласом софе под какой-то крикливо раскрашенной картиной в духе неоклассицизма. Делакруа, кажется: всадники-бедуины в бьющихся на ветру одеждах шли через пустыню с длинными ружьями в руках.
- Вы ведь не отец мне,- спокойно объявил я. Он не моргнул глазом и бровью не повел.
- Это Фукс сказал тебе?
- Это доказали пробы ДНК. Он вздохнул:
- Ну, что ж, теперь и ты знаешь это.
- И еще я знаю, почему вы убили мою мать,- сказал я. Вот тут у него глаза полезли на лоб и ему не удалось
сдержать удивления.
- Она умерла от передозировки! И никто не заставлял ее этого делать. Самоубийство, о чем тут может еще идти речь! Тебе показать протокол вскрытия, свидетельство о смерти - любые документы? И все они говорят об одном - твоя мать добровольно наложила на себя руки.
- В самом деле? - Я смотрел на него, не сводя глаз и не давая сбить себя с толку, ничуть не поддаваясь его уверенной агрессивности.
- Я любил ее, неужели не понятно! Отчего, ты думаешь, я охотился за Фуксом, пока он не уступил ее? Я любил ее, она была единственной женщиной, которую я любил, черт бы ее побрал, и я вернул ее обратно!
- Слова истинного возлюбленного,- заметил я.
Он вскочил с атласной софы, с побагровевшим лицом, яростно размахивая руками.
- Я хотел, чтобы и она полюбила меня, но этого так никогда и не случилось. Она даже не позволяла к себе притронуться! А потом пошла и заимела ребенка - ребенка от него!
- То есть - меня.
- Тебя.
- Вот почему вы так ненавидели меня все эти годы,- сказал я.
Он коротко рассмеялся лающим смехом.
- Ненавидел? Тебя? Нет, это слишком сильно сказано. Я просто испытывал к тебе отвращение, к жалкому маленькому коротышке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131