- Тебе лучше отправиться в рубку,- сказала она, как только мы взгромоздили Фукса на стол.
- Верно,- согласился я.
Но тут Фукс приоткрыл один глаз и схватил меня за рукав двумя пальцами…
- Скажи… Амар…- голос его звучал совершенно неразборчиво, жутко было слышать, как такой сильный человек говорит голосом младенца, еще не освоившего слова. Лицо его при этом скривилось в гримасе боли.
- Не беспокойся,- ответил я, сжав его плечо.- Я позабочусь обо всем.
- Жуки… Острый угол подъема.
Я кивнул с совершенно уверенным видом, чтобы у него не оставалось и тени сомнения в том, что я справлюсь.
- Я знаю. Все будет в порядке.
- Ты сделал… все хорошо, там, на… поверхности.
Я заставил себя улыбнуться. Как ни было плохо капитану, в данный момент я не мог пропустить такую похвалу мимо ушей. Похвала от капитана была весьма редким подарком.
- Спасибо.- Затем, словно подчинившись внезапному импульсу, я добавил: - Отец.
Он попытался улыбнуться в ответ, но не смог. Только что-то промямлил, но голос звучал настолько неразборчиво, что я даже не уловил смысла сказанного.
Я еще постоял, не снимая руки с плеча капитана. Затем его глаза закрылись и медицинские мониторы, которыми окружила его Маргарита, тут же пронзительно взвыли.
- Убирайся,- прошипела она.
И я ударился в бегство. На капитанский мостик.
Амарджагаль по-прежнему восседала в командирском кресле, там же, где я застал ее в прошлый раз. Казалось, она так и не покидала его ни разу за время моего отсутствия. Вид у нее был крайне усталый.
- Когда следующая вахта? - спросил я.
Ее познания в английском были весьма скудными. Может, именно поэтому она производила впечатление такой молчаливой и серьезной женщины, и недаром Фукс выбрал ее себе в заместители. Я повторил свой вопрос, стараясь говорить как можно медленней и громче. Взгляд ее скользнул к электронным часам на панели дисплея.
- Сорок две минуты.
- А когда мы входим в верхний слой облаков?
И вновь мне пришлось перевести свои слова на язык человеческих жестов и мимики, прежде чем она ответила:
- Полтора часа.
Я подошел к пульту связи и, перегнувшись через плечо сидевшего там сменщика, включил программу-переводчика. Вахтенный только посмотрел на меня, но ничего не сказал.
- Амарджагаль,- заговорил я, тщательно обдумывая каждое слово,- я сменю тебя на час. Отдохни и возвращайся, когда мы будем вступать в верхний слой облаков.
Синтетический голос компьютера повторил мои слова на незнакомом языке ее народа. Затем Амарджагаль что-то спросила.
- Какое ты имеешь право отдавать приказы? - ровно, без всякого выражения, спросил синтезированный голос.
- Я принимаю командование кораблем,- объявил я, не сводя с нее взгляда.
Она растерянно (или рассерженно?) заморгала, когда компьютер перевел мои слова.
- А что с капитаном?
- Капитан в лазарете,- объявил я.- Я говорю за него. Всем придется надеть шлемы при вхождении в облака, причем сделать это надо будет по моей команде.
Амарджагаль посмотрела на меня в затянувшейся паузе, пытаясь осознать сказанные компьютером слова. А может быть, и обдумывая их. Но ее стоическое лицо, всегда сдержанное, и темные непроницаемые глаза не выразили ничего.
- Ты не капитан,- наконец объявила она.
- Я - сын капитана,- сказал я.- И буду замещать его, пока он не поправится. Все понятно?
У меня не было ни малейшего представления о том, как она отреагирует. Она просто смотрела на меня, не сводя глаз и пытаясь сообразить, как действовать в новой ситуации. Амарджагаль осталась верна Фуксу во время восстания Багадура. И сейчас, если она примет меня как командира, весь остальной экипаж последует ее примеру. Если же она этого не сделает, тогда все может прийти к хаосу или, того хуже, к новому бунту.
Наконец она произнесла по-английски:
- Есть, сэр,- и поднялась с командирского кресла.
Я попытался сохранить каменное выражение лица и ничем не выказать мгновенно охватившей меня радости. Я весь трепетал внутри от восторга. Впервые в жизни я стал командиром, в руках моих была власть. Где-то, впрочем, в глубинах подсознания самокритичный внутренний голос предупреждал меня, что ничем хорошим это не кончится. Но я тут же напомнил себе, что зловещие прогнозы уже не сбылись тогда, на поверхности планеты, когда я вышел из самого ада. Я уже не был беспомощным, неопытным, испорченным ребенком.
По крайней мере, я на это надеялся.
Двое других членов экипажа на мостике бросили осторожные взоры в мою сторону, однако ничего не сказали. И вовсе не потому, что у нас были проблемы с языковым общением. Они видели, как Амарджагаль покинула мостик, и снова склонились над пультом в неприступном молчании.
Я вызвал график полета. Как я и предполагал, Фукс повел «Люцифер» по самой крутой кривой через облака, начиненные прожорливыми жуками, чтобы как можно скорее выскочить из этой зоны. По сути дела, «Люцифер» был дирижаблем, воздушным судном, плывущим в плотной атмосфере Венеры, немного помогая себе пропеллерами. Главной задачей экипажа было вносить корректировку в курс корабля, регулируемый ветрами. Мы не могли подняться к облакам никаким другим образом, кроме как выкачивая газ из емкости, заменяя его на более легкий, а потом и на вакуум, так, чтобы достичь верхней границы атмосферы.
Затем у нас были припасены ракетные двигатели, но на них можно стартовать только из верхних слоев. И уже потом добираться до орбиты. Я проверил цифры, заложенные в программу полета. Получалось так, что, если мы стартуем на ракетах преждевременно, то мы не сможем достичь орбиты Венеры, а лишь направим «Люцифер» по длинной баллистической траектории и застрянем в облаках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131