Уильям испустил победный клич и следом за товарищами бросился к опускной двери, ведущей в подземелье. Через мгновение подвал опустел. Уильям потащил было ковер с восточным узором обратно, прикрыть дверь, но, сообразив, что все равно никого не обманет, бросил это занятие и захлопнул за собой дверь люка. Спотыкаясь, без одного ботинка, запыхавшийся Лазарел поспешно водружал на голову шлем.— Они едва не схватили меня, — пожаловался он.— Да, — отозвался Эдвард. — Бежим. Они будут здесь через минуту.Но он ошибся — погоня появилась гораздо раньше. Не успел он закрыть рот, как сверху донесся скрежет отодвигаемой крышки канализационного люка. Преследователи не полезли в подвал — они воспользовались более простым и очевидным способом проникновения. Внутрь тоннеля ворвалась колонна солнечного света, и в золотом ореоле появилась человеческая голова. Уильям, имеющий опыт гонок по канализационным подземельям, уже бежал по проходу, криками призывая своих соратников следовать за собой. Преимущество пока оставалось на их стороне. Преследователям еще предстояло отыскать себе фонари. Кто рискнет гоняться в непроглядном мраке за представляющими неизвестно какую опасность лихачами? Но если они все-таки решатся… Уильям задумался.Им предстояло пробежать три четверти мили по тоннелю без разветвлений и перекрестков. Улизнуть от погони они не смогут — они должны будут просто оторваться от преследователей. Горемыка Лазарел в одном ботинке вряд ли продержится долго — он сдаст уже через сто ярдов, а о целой миле и говорить нечего. О рукопашной не стоило и думать — глупее развязки не придумаешь, если, конечно, они не хотят сдать Пиньону все козыри, не хотят, чтобы он добрался до центра Земли. В таком случае о его триумфе они узнают уже за решеткой. Уильям услышал, как Лазарел с трудом глотает воздух. Он остановился и оглянулся.Под проемом люка, залитый светом, стоял и смотрел им вслед солнечный великан. Отважный сосед Фростикоса, вероятно, ждал, чтобы доставили фонарь. Или ружье. Уильям снова пустился бежать. С каждым ярдом их шансы на спасение возрастали. Только бы успеть добраться до лабиринта под Брэнд.Эдвард без конца понукал Лазарела, но тот медленно отставал. Если заставлять его бежать без передышки, он скоро свалится как загнанная лошадь — профессору не уйти, Уильям снова остановился. Лазарел немедленно сделал то же самое, благодарно отдуваясь, согнулся пополам и уперся руками в колени, шумно вдыхая и выдыхая воздух, как паровая машина.— Я пойду назад, — сказал Уильям, — и собью их со следа. Попробую их напугать.Эдвард замотал головой.— Я решил. Вы бегите дальше. Если они схватят меня, то я просто спятивший псих, которому нравится изводить своего врача.Эдвард пытался возражать.— Нет времени, — прервал его Уильям, оглядываясь на люк. Еще один дюжий сосед доктора спускался по скобам вниз. Уильям побежал обратно, ломая голову над тем, что сейчас предпринять. Человек, первым спустившийся за ним в тоннель, что-то предостерегающе выкрикнул, очевидно решив, что убегающие перешли в нападение. Второй преследователь взлетел вверх по скобам как ужаленный, после чего первый с нечленораздельными криками тоже бросился к лестнице. Уильям усмехнулся.— Сейчас вы у меня узнаете, почем фунт лиха! — закричал он, вскидывая для пущего устрашения кулаки над головой. Воспрянув духом, он завыл как сто чертей, в конце перейдя на хохот. Эти сосунки решили с ним потягаться? Уильям сам себе удивлялся. Лет в тринадцать он был не в пример осторожнее. Но после вчерашней схватки, этого крещения огнем, все изменилось — он стал другим. Теперь он нашел свою естественную среду обитания, свою нишу. Да пусть хоть вся их проклятая улица лезет сюда вниз. Он встретится с ними лицом к лицу! В отверстии люка появилась голова и уставилась на него Уильям сделал несколько прыжков, чтобы продемонстрировать свой боевой дух, срочно пытаясь выдумать подходящую фразу для нового угрожающего клича. Ему удалось вспомнить только строчку из Ашблесса: «Легла мне на ресницу тяжелая как дом крупица снега». Испугать этим находящихся наверху он не мог, но вот озадачить — запросто. Крикни он такое, так и сам, наверное, призадумался бы.Уильям оглянулся через плечо. Фигурки Эдварда и Лазарела были едва различимы в отдалении. Теперь они в безопасности. В люк снова просунулась голова, и Уильям рявкнул. После чего погасил свой фонарик и со всех ног припустился в темноту, понимая, что тот, кто следил за ним, ни за что не решится гоняться по непроглядным тоннелям за орущим безумцем, внезапно выскакивающим на свет божий из своей подуличной вечно ночной страны, безрассудным и смертельно опасным. И будет прав. Голова в дыре люка исчезла, и крышку надвинули на место почти до конца, оставив узкий, ярко светящийся полумесяц.Почти сожалея, что до кулаков дело так и не дошло, Уильям мчался за едва заметными впереди фигурками своих спутников, удивляясь тому, что успел за последние тридцать часов вступить в трения с таким количеством людей, вероятно совершенно невинных. Бог знает, чем Лазарел сумел так разъярить их. Может быть, пересказал одну из шуток своего отца?Когда они открыли наконец железную дверь, выбрались втроем, измученные и несолоно хлебавши, на берег реки Лос-Анджелес и двинулись через прибрежные кусты и камни к дыре в заборе поблизости от Лос-Фелис, уже вечерело. Оставшийся без ботинка профессор Лазарел шел как ист-индский танцовщик и всю дорогу до машины ругался, а упав на заднее сиденье, еще на полпути к дому задремал без сил.Среди ночи Уильям проснулся от раздирающего горло сухого крика — его глаза уже были широко раскрыты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116