Дети, которые всегда лишались в его присутствии дара речи, были для Лазарела загадкой. На мгновение он пожалел, что сразу же не взял более грозный тон и не прогнал малышей, но теперь было поздно что-то менять. Один из детишек, вероятно мальчик, сильно ударил палкой по крышке люка, очевидно желая показать, что его намерения серьезны.Лазарел, внезапно вспотев, погрозил пальцем, опасаясь, что внизу примут этот стук за некий сигнал.— Никаких палок, — заявил он, понимая, что выглядит глупо, и надеясь только на то, что дети столь нежного возраста не станут вникать в смысл его указаний, а просто исполнят их буквально.— А чевой-то? — удивился мальчик и снова замахнулся. Два его товарища — страшно худой и почти лысый мальчик в майке с необъяснимой надписью «Встретимся в Пицца Италия» и девочка, лет двух-трех, с туманными глазами — тоже обступили люк, воспринимая беспокойство профессора как какую-то новую игру. Лазарел еще сильнее замахал на них руками, получил удар палкой по голени и несколько шагов тяжело гнался за припустившими бегом озорниками. Ребятишки остановились под грабом.Лазарел угрожающе улыбнулся, но передумал, решив, что такие улыбки только раззадорят малолетних хулиганов, и вдруг вспомнил о вчерашнем человеке в майке, который искал их в доме Сквайрса, — их преследователь, не угомонившись, мог все еще рыскать по окрестностям, продолжая поиски.Возможно, с утра этот человек ушел на работу. Но мог ведь и не уйти? Насколько хорошо он успел прошлой ночью разглядеть лицо Лазарела в полумраке жилища Сквайрса?Мальчик в майке «Пицца Италия» размахнулся и палкой сильно послал мяч в сторону Лазарела — чтобы проверить стойкость противника или получить повод вернуться к люку. Лазарел подобрал мячик и бросил обратно.— Там очень хрупкие приборы, — сказал он, направляясь к троице и уповая на то, что хрупкость приборов хоть как-то их проймет. Старший из мальчиков вышел вперед и заслонил собой девочку, которая приготовилась разреветься.— Старый жирдяй, — выкрикнул он, замахиваясь на Лазарела палкой.Выглянув из-за своего защитника, девчушка эхом повторила его тонкое наблюдение:— Сталый жилдяй, — пискнула она.Лазарел чувствовал, что пора уходить, в то же время понимая, что любой стук по люку может быть воспринят внизу как сигнал, тем более сейчас, когда уже прошло столько времени. Он достал из кармана и, улыбнувшись — по-идиотски, как ему показалось, — протянул детям на ладони три десятицентовика. Не стоило ссориться. Черт с ними, пускай колотят по люку до посинения. Однако дети о таком уже слышали. Мальчик в загадочной майке испустил пронзительный вопль, развернулся и, умчавшись прочь, скрылся за дверью одного из соседних домов.— Господи, — обессиленно простонал Лазарел. Его приняли за нового Пиньона, скрывающего свою страсть к детям под фальшивой униформой. Лазарел швырнул де-сятицентовики на лужайку, повернулся и торопливо зашагал к дому Фростикоса, поправляя куртку газовщика. Перед тем как скрыться за кустами, он обернулся и увидел, как дети бросились к лужайке и принялись там драться из-за монеток, точно дикие звери.Насколько об этом можно было судить со стороны, в бунгало никого не было. Все жалюзи и на первом этаже и на втором были закрыты. Из дома не доносилось ни звука. Рядом с собой Лазарел увидел разбитое окно и газовый счетчик с недавно отремонтированной трубой.Он наклонился над счетчиком и, делая вид, что осматривает его, незаметно оглянулся через плечо на улицу, откуда продолжали доноситься странный шум и звуки суматохи.— Проклятые дети, — пробормотал Лазарел себе под нос и посмотрел в окно. Днем, при выключенном электричестве, внутри видно было еще меньше, чем вчера поздним вечером. Свет, просачивающийся сквозь грязное стекло, выхватывал из сумрака лишь маленькое серое пятно пола.Лазарел прищурился, потом отдернул голову — внутри комнаты ему почудилось какое-то движение. Это Пич, сказал он себе, затаив дыхание. Значит, его все-таки не увезли! С улицы позади него неслись громкие голоса, что-то кричали дети, но профессор уже не обращал на них внимания. Привстав на цыпочки и прижавшись лицом к стеклу, чтобы лучше видеть, он снова принялся всматриваться внутрь. Внезапно в трех дюймах от его лица, прямо напротив окна, появилось и уставилось на него другое лицо, с невероятно скошенными глазами, с ворочающимся во рту языком, со слепящим светом, неожиданно брызнувшим из лба.Лазарел вскрикнул, отпрянул, повалился в кусты и забился в них, пытаясь выбраться. За подвальным окном кто-то глухо засмеялся. Оконная рама с выбитым стеклом поднялась, в проеме появился с трудом сдерживающий хохот Уильям Гастингс — его лицо кривилось от смеха.— Чтоб тебя! — всхлипнул Лазарел. — Сердце чуть не лопнуло! Я чуть на месте не помер! Я… — начал он, но тут же умолк, заметив внутри не только Уильяма, но и Эдварда, и начал подниматься на ноги.Позади с улицы донесся посвист. Затем громкий крик.— Он здесь прячется! — выкрикнул мужской голос.— Господи! — охнул Лазарел, до которого внезапно дошел смысл уличной суеты. — Ведь это они за мной!Он без промедления сунулся головой и плечами в окно. Проем был очень узкий — пролезал профессор с трудом. Эдвард бросился на подмогу, вместе с Уильямом схватил профессора за руки и принялся тащить его, извивающегося как змея, внутрь. Уильям снова прыснул.— Скорее, черт возьми! — в ярости заорал Лазарел. — Меня за ногу схватили!С этими словами он пробкой влетел в комнату, сбил с ног Эдварда и растянулся на полу вместе с ним. Уильям мгновенно опустил окно и, защелкнув задвижку, показал нос беснующимся за окном незнакомцам, один из которых в сердцах хватил отнятым у Лазарела ботинком как дубинкой по второму, целому стеклу и разбил его вдребезги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116