Короче — либо рассуждения Уильяма неверны, либо вся современная физика допустила чудовищную ошибку.От чудовищных ошибок не застрахован никто, особенно в последнее время, сказал себе, прочитав письмо, Эдвард. Он давно уже сформулировал для себя эту максиму — представляя, как потрясенно должна взирать вечность на беспредельную глупость человечества, гордо расхаживающего с картонными коробками на голове и в ботинках из панциря броненосца, человечества, которое вопит, словно стадо обезьян, потакает своим капризам и прихотям, пустым и бессмысленным, точно ореховая скорлупа, а после — хлоп! — по непонятным причинам падает замертво на полуслове и полувздохе с треской в руке только для того, чтобы хозяин дома его нашел — и презрительно покачал головой.Лучше всего, подумал Эдвард, и сам качая головой, не высовываться.За окном царила ночная темень. Было около трех часов утра. Уильям Гастингс тихо лежал в кровати, прислушиваясь к стуку собственного сердца и взрывам клекочущего смеха безумца где-то в корпусе «X» за оградой из цепей. В окно ворвались острые лучи света, скользнули по шести футам потолка и погасли — машина въехала на подъем и свернула направо, на территорию лечебницы. Из выложенного плиткой коридора донеслись мерные тихие шаги резиновых подошв ночного дежурного.Дверь палаты приоткрылась. Уильям, полностью одетый, лежал под одеялом, притворяясь спящим. Дверь осторожно закрыли — звуки шагов начали удаляться, замерли на мгновение, потом стихли в холле.Уильям, уже в своем потрепанном твидовом пальто, выскользнул из-под одеяла и на цыпочках подбежал к двери, которую только что закрыл дежурный. В правой руке он нес ботинки, а левой шарил в кармане, в двадцатый раз удостоверяясь, что не забыл взять с собой листок, вырванный из судового журнала капитана Г. Фрэнка Пен-Сне, который он нашел раскрытым в кабинете Фростикоса. Теперь он разберется со всеми недругами. Уж он-то раскроет их грязные планы. Потянувшись к дверной ручке, Уильям с ходу врезался пальцами ноги в ножку кровати своего соседа, старого Вернера, сон которого был неспокоен. На кровати застонали и всхрапнули.— Что такое? — спросил испуганный голос. — Уже шесть?Уильям пригнулся и замер, прислушиваясь. Вытекающая из разбитого пальца кровь пропитывала носок.— Кошки, плошки, чижи и ножи, — четко проговорил старик, сражаясь с очередным кошмаром. — Со слов ребенка шесть сотен взяли!Уильям задумался, не вернуться ли в кровать. Старый Вернер снова всхрапнул и дюжину раз быстро-быстро-быстро щелкнул зубами, наподобие заводных челюстей-игрушек, продающихся в любом магазинчике розыгрышей. Уильям выглянул за дверь и осмотрел коридор, потом выскользнул наружу, зацепившись за дверь одной из двух оставшихся на рубашке крышечек-медалей; та отскочила и со стуком упала на плитки пола. Уильям беззвучно выругался, поминая себя, старого Вернера и свой разбитый палец, а также неожиданно возникшую малую нужду. Подобрав с пола крышечку и ее пробковую прокладку, он спрятал все это в карман, где уже лежали две красные капсулы нембутала, утаенные им от санитара под языком несколько часов назад.Пройдя по коридору двадцать футов, Уильям остановился перед служебной комнатой. Дверь туда была чуть-чуть приоткрыта. Уильям облегченно вздохнул. Если бы эта дверь была заперта, то из-за темноты он вряд ли смог бы довести задуманное до конца. Но стоило ему взяться за дверную ручку, как новая волна ужаса окатила его. Дверь не заперта, лихорадочно объяснял он себе, и это может означать только одно — кто-то прячется там внутри. Его план раскрыли, кто-то обнаружил пропажу страницы из судового журнала. Все было подстроено с самого начала — две недели назад ему повезло, и он сумел пробраться в святая святых Фростикоса, в его кабинет, дверь которого оказалась открытой. Но все было подстроено. Одна незапертая дверь могла означать чье-то головотяпство, забывчивость, но два таких случая были невероятным совпадением. Кто сейчас таится в чулане за дверью? Фростикос собственной персоной? Кошмарный дьявол в белом со шприцом в занесенной руке? Бригада врачей со стальными подносами блестящих хирургических инструментов для лоботомии? Уильям крепче сжал ручку двери, решив ударить ногой в лицо любого, кто за ней окажется. В комнатке никого не было. Подле оцинкованного ведра и пластиковой корзины с тряпками стояла истрепанная швабра. На полке аккуратно выстроились три длинных и толстых четырехбатареечных фонаря, дальше виднелись банки с чистящими средствами и бутылки с лизолом.Забрав с полки крайний фонарик, Уильям щелкнул выключателем, на секунду осветив дальний угол чулана, и начал осторожно открывать дверь. Из перпендикулярного коридора донеслись тяжелые звуки приближающихся шагов — Уильям вздрогнул и прижался спиной к стене. Оставив дверь приоткрытой, он отодвинулся в глубь чулана. Решив не сдаваться без боя, занес над головой тяжелый фонарь. Перед дверью чулана шаги стихли. Снаружи кто-то приглушенно рыкнул. Уильям почувствовал, что от страха мороз продирает по коже. Господи, что за ужасное создание он сейчас увидит! В щель, открывая дверь шире, просунулась чья-то нога. В коридоре стояло чудовище с человеческим телом и картонной коробкой вместо головы. Ничего не видя вокруг, существо качнулось к Уильяму. Он изготовил фонарь для удара. В тот же миг он узнал курчавые рыжие волосы подручного, дурачка от рождения, живущего при лечебнице: тот протискивался в чулан с тяжелой коробкой. Он был совершенно безобиден. Уильям испытал сожаление по поводу того, что на месте подручного не оказался кто-то другой, из тех, нормальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116