Но больше всего Ашблессу хотелось сейчас пропустить хорошую порцию скотча и послать ей вдогонку бутылку пива. Краем правого глаза он видел в небе огромный, обращенный горбом вверх серп луны. Ашблессу начало казаться, что он, закрытый сверху лунной крышкой, сидит в банке, стенки которой состоят из мангровых зарослей. На луне он замечал тени, возможно горы, а в западной части горящего серпа — длинную извилистую полоску, похожую на пыльное устье высохшей могучей реки, которой Амазонка в подметки не годилась. Вместе тени гор и высохшая река складывались в издевательски смеющуюся рожицу, напоминающую древнее японское нэцке, наглотавшееся звезд. Но Бэзил Пич на все это не обращал внимания. Он стоял среди речных водорослей и прислушивался.Выше по течению реки что-то сильно плеснуло. Пич забросил снасть, и та, несколько секунд пролежав в воде неподвижно, внезапно забилась и затрепетала под погруженным в воду суком, дернула его и изогнула. Неожиданно верховье реки ожило в серебристом огне. Миллионы искр отраженного лунного света засияли на рябистой поверхности, расходясь во все стороны по темной воде. Маленькие сверкающие блестки появлялись и исчезали, словно кто-то разбрасывал в темноте пригоршни алмазов. Река была полна рыбы, и тысячи голубых тетр сверкали чешуей в удивительном фосфоресцирующем свете невероятной луны.В воздухе пронесся стон, как будто само небо изнемогло от напора могучего прилива — бесчисленные рыбки поднялись над джунглями переливчатым потоком, водоворотом закружились около ночного светила, словно пытались столкнуть его с небес. Серебряные искорки замерцали, и в мире не стало ничего, кроме рыбы, а река была темна и тиха, не считая слабых и таинственных всплесков попавшегося в сеть существа.Когда Ашблесс сумел наконец оторвать взгляд от этого зрелища и наклонился чтобы поднять с песка выпавший из пальцев карандаш, Бэзил Пич двадцатью футами выше по реке с плеском брел по мелководью, очевидно тоже привлеченный луной. Ашблесс следил за Пичем до тех пор, пока тот не скрылся из виду, после чего, выждав час, провалился в сон, чтобы очнуться лишь утром, когда сквозь вершину мангров уже пробивалось солнце. Пича нигде не было.Доносящийся с реки тихий плеск напомнил Ашблессу о рыбе в сети. С помощью Мэйса он вытащил снасть и развернул ее в траве на берегу. В сети обнаружилась одна-единственная жертва — к невероятному изумлению профессора Лазарела, это был морской целакант с прицепившимся совсем недавно к подбрюшию паразитом; черная чешуйчатая рыба медленно умирала на солнце. Лазарел препарировал улов и поместил в бутыль органы, не в силах поверить в то, что имеет дело с живым представителем рода Latimeria . В желудке существа он нашел панцирь и фрагменты щупалец однополостного цефалопода-головоногого, по всей вероятности относящегося к позднедевонскому периоду.Бэзил Пич так и не вернулся. Через четыре месяца Лазарел получил открытку из английской глубинки с адресом местечка близ озера Виндермеер. Глава 1 Уже три дня дули горячие ветры Санта-Ана, наполняя воздух статическим электричеством и принося с собой запах пустыни. На холмах Голливуда и горах Сан-Гейбриел полыхали пожары. К первому ноября сложилось впечатление, что все окрестности Лос-Анджелеса выгорели дотла. Темные тучи дыма застилали горизонт, а когда ветер изредка стихал и переставал гнать дым на северо-запад, тонкая черная зола и сажа сыпались с неба подобно мертвому мельчайшему дождю. По вечерам склоны холмов в разных местах пестрели пятнами ярко-оранжевого огня и сумерки разрывал вой сирен пожарных машин, мчащихся по бульварам. Из приемников автомобилей доносились обрывки трагических репортажей с места событий, в которых не последнее место отводилось предположительному поджогу. По мнению Джима Гастингса, в эти минуты направлявшегося в «Гудзоне Осе» — машине дяди Эдварда — к океанскому побережью, все эти разговоры о поджогах не имели под собой никаких оснований. Он пребывал в полной уверенности, что исчезни в одночасье все на свете поджигатели, все равно, едва почувствовав первые порывы жаркого осеннего ветра, склоны холмов, покрытые сухим кустарником, запылали бы сами собой, в лучших традициях мистера Крука, старьевщика.Отлив был невероятно низким — вода отхлынула почти на восемь футов. В три часа пополудни океан отступил на две сотни ярдов, обнажив вдоль побережья полуострова Пало-Верде все скалы и рифы. Береговой бриз, поднявшийся поздним утром, разогнал облака, и небо было чистым и ясным, как дождевая вода. С вершины утеса Джим Гастингс и его лучший друг Гил Пич могли видеть остров Каталина, во всей своей волшебной красе плывущий среди бесчисленных солнечных бликов, играющих на мелких волнах. Каждый клочок зарослей чапараля и кривой дуб на острове были видны преотлично, и Джиму с Гилом казалось, что пролив Санта-Барбара, пробудившись от сна, вдруг почувствовал себя не чем иным, как частью Эгейского моря. Мальчики быстро спустились по крутой каменистой тропинке к пляжу, предоставив разгрузку старого «Гудзона» Эдварду Сент-Ивсу, дяде Джима. Джим, романтик, заявлял, будто знает из достоверных источников, что в пещерах утеса обитают дикие свиньи-пекари и циклопы, в зимние дни разгуливающие по пустынному пляжу. Гил, прагматик, отвечал, что все это выдумки.Перебегая от одной группы камней к другой, мальчики разыскали несколько отличных прудков, оставшихся после прилива и содержавших в себе замечательных и удивительных рыб. Маленькие осьминожки и фиолетовые гольцы висели в тени зеленой и голубой морской травы и ленточных водорослей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116