Для письма он вырвал из книги Пен-Сне последнюю страницу.Но покоя ему не было. Он пугался каждого полисмена. Небрежные взгляды случайных прохожих были полны мгновенно просыпающейся подозрительности. Отказавшись от столика у окна, он уселся у пожарного выхода, припомнив советы из гангстерских фильмов, в которых хороших, но невнимательных парней расстреливали из автоматов прямо сквозь ресторанные витрины из проезжающих мимо автомашин. Прежде чем нырнуть в паб, он целых полчаса бродил по окрестностям, разыскивая канализационный люк, а когда наконец нашел один прямо перед заправочной станцией «Юнион», тот, к сожалению, оказался расположенным слишком далеко от пива и мексиканских лепешек, чтобы в случае опасности успешно им воспользоваться. Около половины пятого, никем не потревоженный и не замеченный, он снова спустился в канализацию, чтобы доставить к штаб-квартире «Таймс» свое письмо — свое оправдание — и препоручить его судьбе.Не рискуя объявиться в редакции собственной персоной («добрый вечер, я — Уильям Гастингс»), он скатал письмо в трубочку, вытолкнул наружу через отверстие в крышке канализационного люка и поспешно бежал, а позже вечером снова поднялся на поверхность, чтобы купить батарейки к фонарику и спальный мешок, взвешивая все за и против того, чтобы провести ночь в лесу — клочок которого имелся на небольшом незастроенном треугольном участке, ограниченном автострадами Санта-Ана, Санта-Моника, Панама и Лонг-Бич.План ночевки на поверхности был отвергнут после того, как на Спринг-стрит Уильяма несколько минут преследовала полицейская патрульная машина, в результате чего Уильям снова был загнан под землю, так и не поняв, был ли узнан или полиции просто показались подозрительными его шахтерский шлем и спальный мешок.Полчаса спустя он уже ехал в такси на юг, к Ла-Бреа. Ему следовало подобраться к побережью как можно ближе. Денег для того, чтобы доехать до самого полуострова, у него не хватало, поэтому, пока машина ехала через Иглвуд, Леннокс, Готорн — все ближе к свободе, он не сводил со счетчика глаз.Неожиданно он заметил, что водитель наблюдает за ним, рассматривает в зеркало. Это было тревожно, подозрительно.— Остановите на Розенкранц — я выйду, — подвигая к себе свои пожитки, попросил Уильям.— Мне казалось, вы собирались в Пало-Верде, — раздраженно отозвался водитель.— Собирался, — согласился Уильям. — Но передумал. Ничего страшного.— Да не волнуйтесь вы так, — отозвался водитель.Что-то было не так, какая-то новая опасность подкрадывалась к нему. Водитель был чьим-то агентом — Фростикоса или полиции. Они добрались до него. Заманили в ловушку. Впереди, в пятидесяти ярдах от машины, на Розенкранц горел зеленый сигнал. Водитель прибавил газ. Светофор мигнул и переключился на желтый. Водитель проехал мимо светофора, но на следующем перекрестке был вынужден остановиться.— Хорошо, давайте на Пало-Верде, — проговорил Уильям. — Просто я не уверен, хватит ли у меня денег. На чаевые и все такое.— Не волнуйтесь, — снова отозвался водитель. — Лишь бы человек был хороший, а деньги — дело второе.Уильям вытащил из кармана бумажник, заглянул в него, убрал обратно и, как только водитель включил передачу, собираясь трогаться, распахнул дверцу и бросился вон из такси.— Эй! — крикнул водитель ему вдогонку, сразу же тормозя и сворачивая к тротуару. Раздался гудок. Водитель выскочил из машины. На перекрестке мгновенно возникла пробка. Заметив вдалеке темный переулок, Уильям, громыхая снаряжением, припустил в сторону благословенного мрака что было сил. Шиш с маслом получат, а не Уильяма Гастингса. А водитель остался-таки без чаевых — Уильям расхохотался и перешел на быстрый шаг. Надо потом послать таксомоторной фирме письмо и поблагодарить их за сотрудничество.Пора снова спускаться под землю — это было совершенно ясно. Никому нельзя доверять. Он поспит час-другой, а остаток пути проделает пешком под землей. Но оказалось, что внизу найти место для сна невозможно. В тоннелях повсюду текла вода — от небольших ручейков до полноводных бурливых потоков. В некоторых достаточно широких трубах он мог идти по краю ручьев, но устраиваться на этих покатых берегах на ночлег не решался — заснув, он легко мог скатиться в воду. Или же поднявшаяся к ночи вода зальет его, спящего, и унесет в море. Выбрав наконец почти сухую трубу, он развернул мешок, забрался внутрь и, погасив фонарь, остался лежать в темноте. Он находился в десяти или двенадцати милях от Пало-Верде — поспав три часа, он легко пройдет этот остаток пути и поспеет вовремя.Снова включив фонарь, он немного почитал Пен-Сне, потом еще раз посмотрел карту подземелий, выбрав самый прямой маршрут к штормовому водосливу к югу от Лунада-Бэй. Время от времени над ним по улице проносились редкие машины, но ближе к середине ночи это случалось все реже и реже. Уильям попытался представить себе, что находится в палатке, залитой мутно-желтым светом, что тьма вокруг — не более чем натянутый над головой брезент. За пределами маленького круга, образованного лучом фонаря, невозможно было ничего различить. Несколько раз он брал в руку фонарик и светил им в разные стороны, но ничего, кроме голых и серых стен трубы, не видел. Один раз ему показалось, что он слышит приглушенный топот бегущего животного, но стоило включить фонарик и поводить им по сторонам, как звук исчез, словно его и не было. Возможно, животное затаилось за пределами светового пятна и сейчас изучает его из темноты.Всему виной частая и внезапная смена тьмы и света, сказал он себе и, чтобы пообвыкнуть в темноте, решительно погасил фонарик, настоятельно порекомендовав себе спать и не забивать голову ерундой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116