Пальцы заныли, отходя, но Стас терпел боль, пританцовывая на месте и ругаясь сквозь стиснутые зубы.
Вскоре пальцы вновь стали гнуться.
Он поднес отогревшиеся ладони к лицу, дохнул на них. Поднял топорик и, орудуя углом лезвия, стал торопливо отдирать легко отслаивающуюся бересту. Через несколько минут пальцы опять заледенели, и Стас был вынужден остановиться, вновь сунуть руки под одежду.
Ободрав почти весь ствол, он притоптал снег вокруг, сложил бересту кучкой под мертвым деревом, несколько кусков отбросил в сторону - на тот случай, если с первого раза костер развести не получится. И, словно слепец, выставив перед собой руку с топором, направился в сторону ели, смутно виднеющейся во мгле. - Он остервенело рубил колючий лапник и даже немного согрелся, работая. Каждый удар отзывался болью в онемевших пальцах. Снег падал на капюшон, сыпался в глаза. Колючие ветки царапали руки и лицо, но он не обращал на это внимания.
Увлекшись работой, он забыл, в какой стороне лежит груда бересты, и потом долго искал ободранный березовый ствол, бродил вокруг, боясь уходить далеко, вновь коченея и потихоньку начиная паниковать. Потом вдруг споткнулся обо что-то, наклонился, увидел гитарный футляр, запорошенный снегом. Рядом была и потерянная береста. Сколько раз он проходил мимо этого места, ничего не видя во мгле?
Стас долго таскал лапник к будущему кострищу. Закончив, выкорчевал из-под снега пару толстых коряг, обстучал обухом топора, сбивая намерзший снег. Присел на гору лапника, скорчился, сунул руки в джинсы, подождал, пока пальцы вновь обретут чувствительность. Стал ломать тонкие сухие ветки, класть их поверх бересты. Потом прикрыл все зеленым лапником, придавил смолистую пружинящую шапку узловатыми корягами. Достал из кармана зажигалку, купленную в полуподвальном магазинчике - как же давно это было! Затаив дыхание, чиркнул колесиком.
- Проклятие! Зажигалка не работала.
Он потряс ее, сжал в ладони, пытаясь согреть, подышал. Пробормотал просительно:
- Давай же!
Но зажигалка не работала.
С каждой секундой он все больше коченел. Единственное спасение - огонь.
Стас расстегнул ремень, сунул руку с зажигалкой меж ног, зажал бедрами. Долгую минуту сидел, трясясь от холода, а потом, вытащив из-под одежды чуть отогревшуюся руку, с замиранием сердца чиркнул металлическим колесиком. И - чудо! - маленький огонек вспыхнул в кулаке. Трепыхнулся и исчез, сбитый порывом ветра.
Стас немедля наклонился к сложенному костру. Чуть приподняв шапку лапника, поднес зажигалку к бересте, прижал колесико большим пальцем.
Вырвавшийся маленький огонек осторожно лизнул сухую полоску коры, словно пробуя ее на вкус - и ему понравилось. Он накинулся на корчащуюся бересту, разбежался по тонким смолистым веточкам, жадно вгрызся в свежую хвою.
Стас осторожно убрал руки из огня, поправил лапник, положил сверху еще несколько колючих ветвей, прижал их ладонями, чувствуя поднимающееся тепло. Пурга на кинулась на еще не разгоревшийся костер, но плотный лапник надежно защищал огонь, укрывая его со всех сторон. Тонкая струйка дыма просочилась со дна, затрепыхала на ветру. Стас сунул руки в теплый дым.
Через несколько минут вслед за дымом пробилось наружу и пламя, весело затрепетало на воздухе алыми языками. Хвоя с треском корчилась, чернела, таяла. Занялись тяжелые коряги. Жар плеснул Стасу в лицо, стянул кожу, и он немного отстранился. Подумал о том, что надо принести еще дров, но не двинулся с места. Он смотрел в пляшущее на ветру пламя и, жмурясь, грелся, грелся, грелся… Наслаждался живым теплом…
Теперь все будет хорошо, он не сомневался.
Все так же бушевала пурга, непроглядный туман скрывал мир, где-то неподалеку бродил огромный леший, Зона, возможно, таила еще какие-то сюрпризы, но Стас знал - теперь все будет хорошо.
Он все же заставил себя подняться, отошел на несколько метров, выискивая под снегом валежник посуше да покрепче. Оглянулся. Огонь проглядывал сквозь серое марево, светился алым, словно далекая заря.
Волоча пару коряг, Стас вернулся к костру, одну сразу положил в огонь, другую пристроил рядом - пусть сушится. Сам лег на пружинящий матрац лапника, подпер рукой голову и залюбовался танцем пламени.
Он не заметил, как задремал.
А очнулся оттого, что за спиной, где-то в тумане треснула ветка.
Он мгновенно развернулся, уставился в круговерть вьюги. Подобрал топорик, крикнул:
- Эй! Кто там?
Почудилось?
Или, может, просто высохший сук обломился, не выдержав массы навалившегося снега?
Но скорее всего это вернулся тот жуткий гигант - стоит сейчас в тумане, принюхивается к дымку, к запаху человека, смотрит угрюмо на розовое пятно костра.
А если это кто-то другой?
Может, обычный человек, забредший в лес и вдруг очутившийся посреди лютой зимы. Замерзающий сейчас, ковыляющий из последних сил.
- Кто здесь? - Стас поднялся на ноги, осторожно шагнул во мглу.
Ветер ударил его в лицо, оцарапал разгоряченную кожу снежной пылью.
- Есть здесь кто-нибудь? - прокричал он, еще на шаг отходя от огня.
И вдруг за спиной, совсем рядом, раздался голос:
- Ты стрелок?
Стас медленно, стараясь ничем не выдать своего страха, повернулся. Он был почти уверен, что сейчас увидит косматого лешего-йети, сидящего возле костра, распростершего над огнем огромные руки.
Но это был не леший. Возле костра стоял человек в странном балахоне, увешанном какими-то феньками-по-брякушками. Человек ли?
- Ты стрелок? - повторил незнакомец, и Стас удивился, что понимает обращенный к нему вопрос - слова пришельца звучали совершенно незнакомо, короткие гортанные звуки не походили ни на один язык из тех, что знал Стас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22