Целыми днями рыдают в одиночестве на кровати, а затем звонят мне. Мессия. Звонят мне. Спаситель. Они шмыгают носом, задыхаются, и рассказывают мне все, о чем я прошу, в самых мелких подробностях.Иногда так приятно слушать их в темноте. Девушка мне доверяет. Телефонная трубка в одной руке, и я представляю, что другая моя рука — это она.Я совсем не хочу жениться. Я восхищаюсь парнями, которые решаются сделать татуировку.Как только газета стала печатать правильный номер, звонки начали иссякать. Толпы людей, которые звонили мне поначалу, либо уже были мертвы, либо положили на меня. Ни одного нового звонка. И в McDonald's меня не примут. Поэтому я изготовил пачку больших объявлений.Выделяющихся объявлений. Их должно быть легко прочесть ночью, когда кто-нибудь плачет, выпив или обкурившись наркоты. У моих объявлений белый фон и черные буквы, гласящие:Дай Себе, Своей Жизни, Еще Один Шанс. Позвони, И Мы Поможем. Далее — мой номер телефона.Или вот такой текст:Если Ты Молодая Сексуально Безответственная Девушка, Имеющая Проблемы с Алкоголем, Мы Поможем Тебе. Звони — и дальше мой номер телефона.Последуй моему совету. Не пиши объявлений второго вида. Если ты напишешь их, к тебе придет кто-нибудь из полиции. Они могут вычислить тебя по телефонному номеру и внести в список потенциальных преступников. После этого перед каждым телефонным звонком ты будешь слышать щелк … щелк … щелк … звуки подслушивающего устройства.Последуй моему совету.Если ты расклеишь объявления первого вида, тебе будут звонить люди, желающие исповедаться в грехах, пожаловаться, спросить совета, найти поддержку.У девушек, с которыми ты знакомишься, жизнь всегда хуже некуда. Гарем женщин, находящихся на грани, будут хватать свои телефоны и просить тебя перезвонить им. Пожалуйста. Перезвони. Пожалуйста.Назови меня сексуальным хищником, но когда я думаю о хищниках, мне представляются львы, тигры, большие кошки, акулы. Это не очень-то похоже на отношения хищника и жертвы. Это не отношения падальщика, стервятника, или смеющейся гиены с трупом. Это не отношения паразита и носителя.Мы ничтожны вместе.Это противоположность «преступлений без жертвы». [1]Главное — расклеить объявления возле телефонов-автоматов. В грязных телефонных будках возле больших мостов. Рядом с барами, где люди, которым некуда идти, засиживаются до закрытия.И сразу начнутся звонки.Тебе понадобится один из тех микрофонов, при использовании которых кажется, будто ты говоришь откуда-то издалека. Люди будут звонить тебе со своими проблемами и услышат, как ты спускаешь воду в туалете. Они услышат рев миксера и поймут, что они тебе пофигу.В те дни мне были нужны беспроводные телефонные наушники с микрофоном. Что-то типа плеера Walkman, но говорящего о человеческих страданиях. Жить или умереть. Секс или смерть. Так можно освободить руки и решать чужие судьбы каждый час, когда люди звонят поговорить об их одном ужасном преступлении. Ты отпускаешь им грехи. Ты выносишь им приговор. Ты даешь парням, находящимся на грани, телефоны таких же девушек.Будто в молитвах, ты слышишь жалобы и просьбы. Помоги мне. Услышь меня. Веди меня. Прости меня.Телефон опять зазвонил. Тонкий покров из панировочных сухарей на телячьей котлете уже практически невозможно привести в порядок, а на линии новая рыдающая девушка. Я с ходу спрашиваю, доверяет ли она мне. Я спрашиваю, расскажет ли она мне все.Моя золотая рыбка и я, мы оба плаваем рядом.Котлета кажется выкопанной из кошачьего туалета.Чтобы успокоить эту девушку, чтобы заставить ее слушать, я рассказываю ей историю о моей рыбке. Это рыбка номер шестьсот сорок один за всю мою жизнь. Родители купили мне первую рыбку, чтобы научить меня любить и заботиться о каком-то другом живом и дышащем создании Господа. Шестьсот сорок рыбок спустя я знаю лишь одно: все, что ты любишь, умрет. Когда ты в первый раз встречаешь кого-то особенного, ты можешь быть уверен, что однажды он умрет и окажется в земле. 45 В ночь перед тем, как я покинул дом, мой старший брат рассказал мне все о том, что он знал о внешнем мире.Во внешнем мире, сказал он, женщины могут менять цвет своих волос. И глаз. И губ.Мы стояли на заднем крыльце, в свете кухонного окна. Мой брат Адам срезал мои волосы так же, как он срезает пшеницу; сжимал в руке пучок волос и срезал их прямой бритвой примерно на середине. Он зажал мой подбородок между большим и указательным пальцами, чтобы я смотрел прямо на него. Его коричневые глаза быстро двигались взад-вперед между моими бакенбардами.Чтобы убрать бакенбарды, он подрезал одну, затем вторую, затем снова первую, снова, и снова, до тех пор, пока от них ничего не осталось.Мои семь младших братьев сидели по краям крыльца и смотрели в темноту, выискивая чертей, о которых рассказывал Адам.Во внешнем мире, сказал он, люди держат птиц у себя дома. Он это видел.Адам побывал за пределами церковного семейного округа всего лишь однажды, когда он и его жена должны были зарегистрировать свой брак у официальных властей.Во внешнем мире, сказал он, в дома к людям приходят духи, которых они называют телевидение.И еще духи разговаривают с людьми через то, что они называют радио.Люди используют штуки, называемые телефонами, потому что они ненавидят быть вместе, но очень боятся оставаться одни.Он продолжал срезать мои волосы, но не делал прическу, а как будто стриг дерево. Вокруг нас, на ограждениях крыльца, скапливались волосы, похожие не на срезанные волосы, а на собранный урожай.В церковном семейном округе мы относили мешки со срезанными волосами в сад, чтобы отпугивать оленей. Адам сказал мне, что безотходность жизни — один из даров Господа, который ты теряешь, покидая церковную колонию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12