Просто человек, разъяренный и перепуганный, сражавшийся за свою жизнь…
Того подраненного шинкаса добила одна из амазонок, прикончила быстрым и милосердным ударом копья. А что делать с этим умирающим синдорцем? С крестьянином, взявшимся за боевой топор, чтоб отвоевать утраченную свободу? У Скифа не поднималась на него рука. Разумом он понимал, что этот парень обречен и что скорая смерть лучше смерти в невыносимых муках, но чувства говорили иное. Он не мог хладнокровно перерезать сингарцу глотку!
Джамаль, поцокав языком, произнес:
– Ну, что скажешь, дорогой? Тут не Телг и не Земля… Да и на Земле с такими ранами… – Он положил ладонь на лоб сингарца и страдальчески сморщился. – Два или три дня еще проживет. Стонать не будет, есть-пить не будет и слова не вымолвит. Вах! Что тут поделаешь? Боль я попытался бы снять. Или…
– Или, – промолвил Скиф, уставившись в землю. – Если ты можешь, сделай так, чтобы он ушел без мучений. И поскорее.
– Хорошо.
Молчание. Полминуты, минута, полторы… Когда Скиф поднял глаза, ладонь князя по-прежнему лежала на лбу синдорца, но тот, казалось, уже не дышал. Кровь из раны над ухом перестала течь, рот умершего приоткрылся, будто бы в улыбке, стиснутые кулаки разжались, веки скрыли лихорадочный блеск зрачков.
– Знаешь, – сказал Джамаль, – не видел я их Петляющей реки, но Кура у стен Тбилиси тоже красиво… Тридцать лет назад, когда мне исполнилось пятнадцать, я уезжал к вам, на север. Помнишь, рассказывал тебе, что заболел? Маялся с головой…
Скиф молча кивнул; теперь ему было известно, какая болезнь приключилась со звездным странником в пятнадцать лет.
– Так вот, – продолжал Джамаль, не убирая руки со лба сингарца, – отправился я к реке. Совсем мальчишка, понимаешь… Худо мне было и страшно; думал, сдохну или с ума сойду… вроде я – и не я… Я – Джами Саакадзе, школьник, сосунок, и я – Ри Варрат с какого-то Телга… Ри Варрат, Наблюдатель в четвертом рождении… Ну, будто звездный джинн в меня вселился! Как в страшном сне… – Он помолчал, поскреб обросшую темной щетиной щеку. – Вот и отправился я, значит, к реке… Вода – прозрачная, журчит, бежит по камням, небо – синий шелк, кизил в цвету – алый бархат, солнце глядит с улыбкой… доброе солнце, грузинское, не такое, как в Питере… Посмотрел я на солнышко, дорогой, и решил – к чему подыхать? Вах, Джами, говорю себе, не будь ослом тупоголовым, и с джинном с Телга можно ужиться, смотря какой джинн! Ты понимаешь красоту, он понимает красоту – вот вам и мостик друг к другу! Подумал я про мост и джинна своего, что ждет на том берегу Куры, и сделалось мне легче…
Скиф удивленно приоткрыл рот. С одной стороны, эта история, как многие иные речи звездного странника, попахивала земными, а не инопланетными ароматами, что было, разумеется, приятно. Но с другой… Здесь, под двумя лунами чуждого мира, среди истоптанной и залитой кровью травы, рядом с мертвецами, изуродованными варварским оружием, поведанное Джамалем казалось фантастическим и неуместным. Серый холодный Питер и розовый теплый Тбилиси остались за гранью реального бытия; там, по другую сторону вечности, струились стальные невские воды и прыгала, звенела по камням прозрачная Кура.
Взглянув на задумчивое лицо Джамаля, он произнес:
– Зачем ты мне это рассказал? Никак тебя домой потянуло? Только вот куда – в Тбилиси, в Питер или на Телг?
– Я не тебе рассказывал, ему. – Джамаль кивнул на мертвого синдорца. – Рассказал и показал… реку, небо, солнце и цветущие кусты кизила… Видишь, он улыбается! Значит, умер счастливым! Человеком умер, не безмозглым сену, понимаешь?
За ручьем заржали лошади – Сайри, видно, сбивал их в табун, собираясь подогнать поближе к кострам. Темно-багровая Миа стояла в зените, серебряный Зилур догонял ее, а самая меньшая из лун, Ко, напоминала о себе лишь слабым заревом над южными горами. Скиф оглянулся на пленника, неподвижным кулем лежавшего в траве, посмотрел на груды трупов, на мертвых степняков и синдорцев, вздохнул и сказал:
– Давай-ка, князь, собью я с тебя ошейник. А потом сядем у костра, отпразднуем победу, выпьем пеки… Хотя и мерзкое зелье, да чем еще синдорцев помянуть? Ну, заодно и тебя окрестим.
– Вах, генацвале! Что меня крестить? Я и так крещеный, – возразил Джамаль, глядя на компаньона снизу вверх. Но Скиф замотал головой.
– Я не про тот крест, что тебе в детстве навесили. Когда в первый раз ходили мы в Амм Хаммат, ты был клиентом, а я – проводником. Ты вроде как куражился да развлекался, а я тебя лелеял и берег… Ну а теперь расклад другой, верно? Теперь мы в равных правах – идем вместе и деремся вместе, как Пал Нилыч со всей нашей командой… там, у Приозерского шоссе!
Брови Джамаля поползли вверх.
– Это где Сингапура убили? И еще двух ваших?
– Убили, – подтвердил Скиф, выбирая секиру потяжелее, – убили. Значит, команда нуждается в пополнении, так? И коль уж ты увязался за мной, звездный джинн, ты этим пополнением и будешь. Не Наблюдателем с Телга, а землянином и агентом звена С, разведчиком Системы.
Князь приглядел подходящую глыбу гранита и вытянулся рядом на земле; цепь и ошейник глухо заскребли по камню.
– Так ты меня, дорогой, и кличкой осчастливишь? – усмехаясь, произнес он.
– Как там у вас положено? Смерч, Скелет, Сердар или Сирена?
– На скелет ты не похож, на смерч и сердара не тянешь, а вот Сирена – в самый раз. Умеешь обольщать! – Скиф размахнулся и с одного удара перерубил цепь. – Но Странник все-таки лучше. Ты ведь Странник и есть – Странник, пришедший издалека.

Глава 3
ДОКТОР

Нити распались. Две главные струны, аметистовая и цвета алого рубина, по-прежнему были вместе, сопровождаемые тремя десятками иных, гораздо менее ярких паутинок – тех, что относились к неживым предметам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21