Уильям Питер Блэтти.
Изгоняющий дьявола

Когда же вышел он (Иисус) на берег, встретил Его один
человек... одержимый бесами с давнего времени... Он (нечистый
дух) долгое время мучил его, так что его связывали цепями и
узами, но он разрывал узы... Иисус спросил его: как тебе имя?
Он сказал: "легион".
Евангелие от Луки
Джеймс Торелло: Джексона повесили на мясной крюк. Под
такой тяжестью тот даже разогнулся немного. И на этом крюке он
провисел трое суток, пока не издох.
Фрэнк Буччери (посмеиваясь): Джекки, ты бы видел этого
парня. Этакая туша, а когда Джимми подсоединил к нему
электрическим провод...
Торелло (возбужденно): Он так дергался на этом крюке,
Джекки! Мы побрызгали его водичкой, чтобы он лучше почувствовал
электрические разряды, и он так заорал...
(запись ФБР)
* ПРОЛОГ. Северный Ирак *
Палящее солнце крупными каплями выжимало пот из упрямого
старика, которого мучило дурное предчувствие. Оно было похоже
на холодные мокрые листья, прилипающие к спине.
Раскопки закончены. Курган полностью и тщательно
исследован, все находки изучены, внесены в список и отправлены
по назначению. Бусы и кулоны, резные драгоценные камни,
фигурки, изображающие фаллос, каменные ступки с едва заметными
остатками охры, глиняные горшки. Ничего выдающегося.
Ассирийская шкатулка слоновой кости. И человек. Точнее, кости
человека. Бренные останки великого мученика, которые когда-то
заставляли старика задумываться о сущности материи, Бога и
дьявола. Теперь он узнал все. Он почувствовал запах тамариска и
перевел взгляд на холмы, поросшие тростником, и на каменистую
дорогу, которая, извиваясь, вела в места, повергающие всех
смертных в благоговейный страх. Поехав на север, можно было
попасть в Мосул, на восток -- в Эрбил. На юге лежали Багдад,
Керкук и великий Небухаднезар.
Старик сидел за столом в придорожной чайхане и, медленно
потягивая чай, смотрел на свои истоптанные ботинки и брюки
цвета хаки. Мысли одна за другой приходили ему в голову, но он
не мог соединить их в единое целое.
Рядом кто-то засопел. Хозяин чайханы, морщинистый,
сухощавый старик, подошел к нему, шаркая пыльными ботинками со
смятыми задниками.
-- Kaman chay, chawaga? / Еще чаю, парень? (арабск.)/
Человек в хаки отрицательно покачал головой, продолжая
смотреть вниз, на грязные ботинки, пропыленные суетой жизни.
Частички Вселенной, медленно размышлял он,-- материя, и тем не
менее в основе этого -- дух. Для него дух и ботинки были только
двумя сторонами вечной и бесконечной материи.
Курд все еще ждал. Человек в хаки посмотрел на его лицо.
Глаза у чайханщика были тусклые, словно на них натянули мутную
пленку. Глаукома.
Старик вынул бумажник и стал медленно перебирать
содержимое. Вот несколько динаров, потрепанные водительские
права, выданные в Ираке, поблекший календарь из пластика
двенадцатилетней давности. На обратной стороне виднелась
надпись: "Все, что мы отдаем неимущим, возвратится к нам после
нашей смерти". Такие календари изготовлялись иезуитской
миссией. Он заплатил за чай, оставив 50 филсов на расколотом
столе, направился к своему джипу, сунул ключ в замок зажигания.
Нежное позвякивание ключей в этой тишине показалось ему
оглушительным
На мгновение старик замер, прислушиваясь к окружающей
тишине. Впереди, на вершине далекого холма возвышались крыши
домов. Весь Эрбил, казалось, висел в воздухе, сливаясь с
черными тучами. Он почувствовал, как по спине пробежал холодок.
Что ждало его?
-- Allah ma'ak, chawaga. /Аллах с вами, парень (арабск.)/
Какие гнилые зубы. Курд, улыбаясь, махал ему на прощание
рукой. Человек в хаки собрал все то доброе, что у него было
внутри, и улыбнулся. Но, как только он отвернулся, улыбка
исчезла. Он включил мотор, резко повернул руль и направился в
Мосул. Курд, в то время как джип набирал скорость, наблюдал за
ним с непонятным чувством потери. Что уходило от него? Что он
чувствовал, пока этот незнакомец был рядом? Курду показалось,
что рядом с посетителем он был в полной безопасности. Теперь
это чувство таяло вместе с исчезающим из вида джипом. Ему стало
неуютно и одиноко.
Доскональная перепись находок была закончена в шесть часов
десять минут. Хранителем древних экспонатов в Мосуле был
пожилой араб с отвислыми щеками. Записывая в большую книгу
последнюю находку, он вдруг остановился на секунду и, обмакнув
перо в чернильницу, посмотрел на своего визави. Человек в хаки
о чем-то сосредоточенно думал. Он стоял у окна, засунув руки в
карманы, и смотрел вниз, будто прислушиваясь к шепоту прошлого.
Хранитель музея с любопытством наблюдал за ним некоторое время,
а затем вновь вернулся к книге и мелким аккуратным почерком
дописал последнее слово. Затем, с облегчением вздохнув, положил
ручку и посмотрел на часы. Поезд в Багдад отправлялся в восемь
часов. Он промакнул страницу и предложил выпить чаю.
Человек в хаки отрицательно покачал головой, пристально
разглядывая что-то на столе. Араб наблюдал за ним с чуть
заметным чувством беспокойства. Какая-то тревога витала в
воздухе. Он встал, подошел поближе и почувствовал легкое
покалывание в затылке. Его друг наконец шевельнулся и взял со
стола амулет. Он задумчиво повертел его в руке. Это была
зеленая каменная головка демона Пазузу, олицетворяющего
юго-западный ветер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13