Однако вернувшейся из душа Зине, наоборот, не спалось. Она устроилась рядом, положив голову на грудь Виктора, и, ласково поглаживая его кожу, негромко спросила:
– Поговорим?
Как и многим другим женщинам, ей казалось, что самый короткий путь к сердцу мужчины ведет через язык.
«Поговорить? Интересно, о чем?»
Однако окутавшая тело расслабленность сделала свое дело: Ясень вяло согласился поболтать с девчонкой.
– Полагаю, ты сгораешь от любопытства?
– Вся больница сгорает, – не стала скрывать Зина.
– Неужели?
– А ты как думал? – Девушка улыбнулась. – Всех интересует, почему такой красивый и богатый мужчина устроился работать в больничный морг?
«Имело смысл купить машину попроще…»
Карбид оказался прав, и это раздражало больше всего.
Виктор заложил свободную руку за голову – второй он обнимал Зину – и спокойно ответил:
– Я работаю по специальности. Я врач, и мне моя профессия нравится.
– Шутишь?
– Нисколько.
– Тебе нравится вскрывать трупы?
«Черт!» Ясень совсем забыл, что числится патологоанатомом резервного морга Михайловской больницы.
«М-да… объяснение вышло так себе».
– Ты не шутишь, – поняла девушка. – Ты мне врешь.
– Тебя это беспокоит?
– Меня – нет. Но приготовься к тому, что о тебе будут ходить самые невероятные слухи.
«Два раза черт!» Девчонка указала на проблему, о которой Ясень даже не задумывался. Как он выглядит со стороны? Кем его считают? Что о нем говорят? Карбид и остальные сотрудники Подстанции сидят в Михайловской уже давно, вжились в коллектив, примелькались, и их некоторая отстраненность воспринимается естественно. К тому же никто из сотрудников не выделяется из толпы: в больницу приезжают на метро, одеваются в дешевых магазинах или на вещевых рынках, изредка одалживают у коллег мелкие суммы «до получки». Виктор уже знал, что личная жизнь Бизона и Бандеры не столь примитивна, в свободное время парни отрывались от души – одна только афера со строительством моста через Боденское озеро чего стоит! – но – втихаря. На виду лохматые приятели выглядели рядовыми неудачниками.
«А я повел себя, как идиот!»
В действительности же, Ясень поступил нормально. Ему нравилась красивая жизнь, у него была возможность ее вести, и Виктор не собирался ни от чего отказываться. В конце концов, Победитель он или кто?
– Понимаешь, Зина, у меня сейчас непростое время, – искренне произнес Ясень. – Я долго вел себя неправильно и теперь должен отдать кое-какие долги. Морального плана. У меня был сложный разговор…
– С кем?
– С отцом, – уточнил Виктор, припомнив подробности легенды. – И в результате этого разговора мне пришлось вернуться к моей… гм… профессии.
– Надолго?
– Сроки мы не уточняли.
Ясень не сомневался, что завтра его откровения будет обсуждать вся больница, и решил, что бросил сплетникам подходящую кость.
– Как говорится, если хочешь высоко прыгнуть, сначала нужно низко присесть.
– А ты собираешься высоко прыгать?
– Очень высоко, – задумчиво ответил Виктор.
«Правда, к вашим земным делам мой прыжок не имеет никакого отношения. А вот в Царстве…»
В Царстве послужной список, украшенный отметкой о превосходном исполнении комендантской экспедиции на Ручной Привод, откроет перед ним новые перспективы. Так говорили все важные шишки, с которыми Ясеню довелось общаться.
– И как тебе у нас? Наверное, тяжело работать обычным врачом?
– Я не обычный, – поправил девушку Виктор. – Я заведую моргом, и у меня в подчинении два санитара. Которых я завтра буду учить уму-разуму…
И улыбнулся:
«Действительно, пора строить сотрудников!»
* * *
Что есть ты?
Твоя «искра».
Что есть твоя «искра»?
Ты.
Твоя память и твое будущее. Твоя радость и твоя боль. Твоя сила и… и твоя сила.
Ты силен, когда приходишь в мир. Силен настолько, что понимание собственной мощи ускользает, оставляя лишь отголосок и желания. Ты способен почти на все, но не всегда поднимаешься, ибо сила – это не только готовность к свершениям, но и превосходство над слабостью.
«Искра» сильна, но на Земле она лишь звезда, что сияет в тебе, огонь в глазах и твердый голос. И от тебя, только от тебя, зависит, какой станет твоя «искра», куда она тебя приведет.
Каждый из нас уникален, каждый проходит свой путь, принимает свое решение на своих перекрестках. Каждый из нас создает свою «искру». Лепит Галатею из глины, данной ему при рождении, отсекает лишнее от куска мрамора. Твоя «искра» – твоя глина, а потом – твоя Галатея. Она есть ты, ты есть она.
Но так же, как можно отрезать голову мраморной статуе, так же некоторые люди обладают редчайшим даром менять «искры», вынимать из твоего произведения куски глины и передавать их другим людям, вставлять в чужие скульптуры. Необыкновенно красивый дар, похожий на талант великого художника, – создание новой картины. Страшный дар, ибо исковерканная «искра» донора погибает безвозвратно.
Таких умельцев во Вселенной называют «резчиками».
– Крови не будет?
Скотт задал вопрос в четвертый раз. И в третий – за последние пятнадцать минут.
Нервничает. Нервничает и не стесняется этого показывать, потому что нет рядом подчиненных, а есть только Пандора, которая видит его насквозь. При ней можно не играть в бесстрашного ковбоя, не тратить силы на подавление рвущихся изнутри фобий, а быть самим собой, быть таким, каков есть. Быть трусом.
Пока – трусом.
– Ты уже спрашивал о крови, – ровно отозвалась женщина.
– Мне не трудно задать вопрос еще раз.
Не трудно, потому что не хочется молчать. Потому что тишина, в которой Пандора без суеты, но быстро готовилась к ритуалу, давила сильнее, чем раскаты тропического грома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19