Казалось, залитый светом дворец отвечает им презрительными взглядами.
Два мира, две жизни.
До сих пор Ильгар не представлял, как трудно будет решиться войти внутрь. Конечно, развлекательный комплекс — это не секретный военный завод, паспорт на входе никто не требует, но охранники смотрят внимательно, цепко, уверенно вычленяют из потока посетителей нежеланных гостей. Насчет «фейс-контроля» Ильгар не волновался: одет он подобающим образом, выглядит нормально, в «черном списке» не значится. Беспокоило его другое. Вряд ли охранники запоминают всех входящих, но для этого есть видеокамеры, записывающие происходящее в комплексе, а отснятые материалы хранятся службой безопасности не менее недели.
Именно об этом он и пытался сказать разработавшему план человеку.
«Они просмотрят записи, увидят меня, и расследование на этом закончится. Я стану главным подозреваемым».
Старик ответил со спокойной уверенностью, которой так недоставало самому Ильгару:
«Я никогда не ошибаюсь. План совершенен. Тебя никто не запомнит и никто не запишет. Главное — действовать с идеальной точностью. Секунда в секунду. Выдержишь график — выполнишь дело и спокойно уйдешь».
Но старик остался в безопасном месте, он не собирался приближаться к комплексу. А Ильгару предстоит выполнить самую сложную часть плана.
«Это твой выбор».
«Да, мой. И жизнь тоже моя».
И устыдился собственной трусости. Он ведь поверил в план, который ему предложил старик. В идиотский, совершенно невозможный план. Рассказать кому — засмеют. А он поверил. А раз поверил, то надо идти до конца. Если старик действительно знает больше других, если идиотский план сработает, то и остальным его словам можно доверять.
Ильгар посмотрел на часы: в двери надо войти через тридцать секунд. Шесть шагов.
«Решайся!»
В последний раз затянулся сигаретой, бросил окурок в урну и уверенно направился к подъезду.
Он заставил себя отринуть сомнения. Он оказался в здании ровно в то время, о котором говорил разработчик плана, спокойно прошел мимо охраны и направился в бар. Его костюм был в порядке, он вел себя нормально. Его не запомнили.
А в тот самый момент, когда Ильгар открыл дверь, в одной из комнат технических служб комплекса раздалась громкая брань.
— В чем дело?
— Третья камера вырубилась.
— Дерьмо! — Начальник смены уставился на зарябивший «белым шумом» монитор. — Я ведь велел ее поменять.
— Так запасные кончились, я написал Шамилю, чтобы он купил, пометил «срочно», а он, шакал, только под вечер привез. Мы и решили, что она дотянет до завтра.
— Решили! — Начальник смены добавил пару крепких выражений, подумал и велел: — Хватай стремянку и вперед. Чтобы через пять минут все работало!
— Без штрафа?
— А это уж как получится. Если хозяева меня накажут, тебе тоже достанется.
— Знаешь, я так волновался… — Юноша отхлебнул «Маргариту», поставил бокал на стойку и улыбнулся. Немного грустно, немного застенчиво. Очень продуманно. — Твоя свадьба… Я сильно переживал.
— Боялся, что я тебя брошу?
— Это другое, — вздохнул юноша. — Мне плохо без тебя, Ариф. Когда ты рядом, я чувствую себя защищенным. Мне хорошо. Наверное, это любовь, да?
— Наверное.
— Я боялся, что твоя жена встанет между нами.
— Не встанет, — пообещал мужчина.
— Правда?
— Коленька, я тебе сто раз говорил: наши отношения не изменятся.
— Я помню. Я тебе верю.
Юноша сделал движение. Чуть потянулся, словно хотел поцеловать любовника в губы. Остановился, словно опомнившись. Виновато посмотрел на друга. Виновато, но с хитринкой, как шаловливый котенок. Ариф понял намек: пора ехать.
Он допил коктейль, а когда ставил бокал на стойку, поймал взгляд давешнего игрока в бордовой рубашке. Взгляд, в котором можно было уловить презрение. Похоже, длинноволосый предпочитал другие игры. Ну и что? Тем не менее неприятный осадок остался: чернявый Арифу приглянулся. Узнать кто? Да черт с ним! Мало, что ли, симпатичных мальчиков вокруг?
Мужчина поднялся:
— Подожди меня здесь. Я схожу в туалет, и поедем ко мне.
— А твоя жена?
— Она в доме. А мы поедем в квартиру.
— Как скажешь.
Юноша проводил друга взглядом, лениво глотнул «Маргариту» и свысока покосился на бывших приятелей. Высокомерно усмехнулся, увидев продемонстрированный ему средний палец. «Неудачники!»
Сардар знал свои обязанности хорошо, можно даже сказать — отлично. Умел он и группой командовать, распределяя обязанности между командой телохранителей, и в «одиночном плавании» не терялся.
В туалетную комнату Сардар вошел первым. Быстро осмотрелся: никого подозрительного, точнее говоря — вообще никого, комната оказалась пустой, открыл дверь кабинки, внимательно оглядел и ее, после чего сделал шаг назад и в сторону, пропуская хозяина к проверенному толчку.
Ариф, который во время телодвижений Сардара рассеянно разглядывал свое отражение в зеркале, прошел внутрь, закрыл за собой дверь, спустил штаны и стал медленно опускаться на унитаз. И вдруг вздрогнул, почувствовав болезненный укол в ягодицу. Хотел возмутиться:
«Что за…»
Но мысли неожиданно смешались. «Боль!» «Непорядок». «Меня ударили?» «Позвать…»
Мышцы онемели, перестали слушаться, Ариф издал короткий всхлип, или последний вздох, обмяк окончательно, продолжил движение на унитаз, вобрав в себя острие спрятанного в нем оружия, а затем повалился вбок, уткнулся в стенку и медленно сполз на идеально вымытый кафель пола. Когда ошарашенный Сардар выломал дверь кабинки, Ариф был безнадежно мертв.
* * *
— Степка, поворачивай!
— Сама поворачивай!
— Я не буду!
— И я не буду!
Два катера, оставляя за собой пенные хвосты, стремительно мчались навстречу неизбежному столкновению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18