– Я не виню вас за разглядывание. Я помню первый раз, когда ее увидел; я думал, что умру, если отведу взгляд. Вы были очень милы со мной тогда, моя дорогая, – сказал мистер Уэйнрайт, адресуя последнюю реплику своей жене.
Она подняла плечо; у нее даже такое земное движение вышло невероятно грациозным.
– А вы были милы со мной. Вы были так хороши на вкус…
Мортон моргнул, пораженный таким выбором слов. Потом вспомнил, что английский ей не родной, и предположил, что время от времени в ее речи будут проскальзывать странные обороты. Он пригубил виски и едва сдержался, чтобы не закашляться.
– Очень… необычно.
Хьюлетт Уэйнрайт счел это комплиментом.
– Спасибо. Позвольте налить вам еще. А Мэгги вскоре принесет что-нибудь на закуску. – Он подмигнул Мортону. – Ничего особенного, просто немного сыру и крекеров, но это смягчит виски. Не то чтобы вам пришлось беспокоиться об этом сегодня вечером. Гостиница достаточно близко, и вы все равно не за рулем. – Он хихикнул. – Наслаждайтесь нашим гостеприимством.
– А вы что же? – спросил Мортон, заметив, что только у него был стакан в руке.
– О, Илона так и не приобрела вкус к виски, а мне пришлось его бросить. – Уэйнрайт похлопал себя по животу. – Знаете, как это бывает: после определенного возраста приходится следить за тем, что вы едите и пьете, иначе организм вам отомстит. Вы этого еще не знаете, но однажды это случится и с вами.
– Мне, право же, неловко… – начал Мортон, но Уэйнрайт только отмахнулся.
– Не беспокойтесь, мистер Саймз. Мы бесконечно рады предложить вам наше гостеприимство, и вы бы нас разочаровали, не получив удовольствия от того, что мы предлагаем. – Он указал на стул палисандрового дерева у камина. – Присядьте. Устраивайтесь поудобнее. Илона, помоги мне его уговорить.
Миссис Уэйнрайт взглянула Мортону прямо в глаза.
– Пожалуйста. Садитесь. Пейте свой напиток. Устраивайтесь поудобнее.
Слегка смутившись, Мортон повиновался, думая, что, если ситуация станет слишком неловкой, он всегда сможет извиниться и уйти.
– Спасибо.
– Итак, – сказал Хьюлетт Уэйнрайт, подходя к камину, – я обещал вам объяснить, что случилось в этом городке, из-за чего так переменилась наша судьба. Полагаю, ваше начальство захочет это выяснить независимо от того, чем вы здесь занимаетесь. В известном смысле я об этом сожалею; мне неприятно думать, что Иерихон привлекает к себе внимание в своем настоящем состоянии. Однако, я полагаю, мы должны принять наше затруднительное положение как неизбежность. В конце концов кто-нибудь заметил бы наше… отсутствие.
Мортон пытался не смотреть на Илону Уэйнрайт, но не преуспел.
– Ваше отсутствие, – повторил он, как будто эти слова совсем не имели смысла.
– Разумеется, мы должны бороться с… многими проблемами. С тех пор как лесопилка закрылась, стало не за что держаться, понимаете ли. Лесопилка, прямо или косвенно, имела отношение более чем к половине рабочего населения Иерихона; это означает, что закрытие произвело нечто вроде эффекта домино. Некоторые предприятия смогли удержаться, но в общем и целом у нас нет достаточно широкой экономической базы, чтобы удержать город на плаву. Вот поэтому я предоставлял кредит большому числу горожан из своих собственных средств, которые довольно велики.
– Хьюлетт – человек старой закваски, – сказала Илона, бросив любящий взгляд на мужа. – Я иногда думаю, что именно поэтому он захотел на мне жениться.
– О дорогая! – захохотал Хьюлетт Уэйнрайт. – Я не заботился о том, что ты или кто ты, или вообще о чем-то, что касалось тебя; я беспокоился только, чтобы ты хотела меня так же, как я хотел тебя. – Он сделал паузу и повернулся к Мортону. – Это был мой второй брак; первая моя жена умерла десять лет назад. Она – моя первая жена – была дочерью ближайшего делового партнера моего отца. Можно без преувеличения сказать, что наш брак был предрешен с рождения.
– Ты еще хуже, чем старые аристократы, – ласково сказала Илона.
– Ну и пусть. Во второй раз, мистер Саймз, я женился для собственного удовольствия, и когда я привез жену назад в Иерихон, я был счастливейшим человеком в мире. – Он обвел салон широким жестом. – Это не карпатский замок, но и не лачуга.
– Карпатские замки холодны, – сказала Илона. – Более половины из них лежат в руинах. – Она смотрела на Мортона со странным выражением в гипнотизирующих глазах. – Вы думаете, что это место стало запустелым, – вы просто ничего об этом не знаете. В горах моей родной земли есть места, которые, кажется, уже глубоко в могиле, – настолько они безжизненны.
– Не преувеличивай, моя дорогая, – попросил Хьюлетт Уэйнрайт с игривой ухмылкой. – В каждом уголке Европы найдется какая-нибудь деревня или руины, рядом с которыми Иерихон покажется энергичным и оживленным.
– Полагаю, что так, – неуверенно сказал Мортон. Он пригубил еще виски, надеясь, что сможет сохранить ясную голову. – Должно быть, странно было приехать сюда после жизни в Европе. В Европе так много истории.
На этот раз Илона широко улыбнулась:
– Мы творим свою собственную историю, не так ли? – Она повернула голову, когда маленькая бесформенная женщина поспешно внесла в комнату небольшой поднос. – Вот и сыр. Я надеюсь, вам понравится, мистер Саймз.
Мортон посмотрел на жесткий желтый сыр и сделал вид, что страшно заинтересован.
– Прекрасно. – Он был рад, что немного перекусил перед встречей, и в то же самое время чувствовал себя таким голодным и потерянным в этой странной компании, что почти несъедобный вид сыра едва его озаботил.
– Я отрежу вам ломтик, если хотите, – предложил Хьюлетт Уэйнрайт, жестом отпуская прислугу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20