Под шумные возгласы одобрения проект был утвержден, и заседание в таверне увенчала достойная выпивка. Провозгласили тосты за здравие короля, за вечный союз Великобритании и ее колоний, за конституционную свободу Америки. Вашингтон оплатил счет за вино – 32 шиллинга 9 пенсов и за зал – 20 шиллингов.
Первый шаг Вашингтона в революцию и первая жертва на алтарь бесценной американской свободы. Но сделано было не все. Великолепные лошади губернатора не давали ему покоя – он купил их. Символика жеста очевидна – владелец Маунт-Вернона не хуже королевского губернатора.
«Бостонское кровопролитие» 5 марта 1770 года почти не имело последствий в Вирджинии, во всяком случае, о нем нет никаких упоминаний в сохранившейся корреспонденции Вашингтона. То было дело бунтовавшего Массачусетса.
Бойкот английских товаров возымел свое действие – с приходом к власти в Англии в 1770 году кабинета Порта законы Тауншенда были отменены, за исключением пошлины на чай, носившей символический характер. Англия оставила ее, чтобы подчеркнуть главенство над колониями. Ассоциации противников импорта постепенно распались, и в тот же день, когда Вирджинская ассоциация перестала существовать, Вашингтон отправил в Лондон обширный заказ на одежду для семьи.
Хотя радикалы в Вирджинии – П. Генри и Т. Джефферсон, а в Массачусетсе Д. Отис и С. Адамс поговаривали о продолжении борьбы с Англией, плантаторы Вирджинии, и не последний среди них Вашингтон, стояли за умеренность. Движение протеста уже всколыхнуло широкие народные массы. Денежная аристократия и богачи по рождению презрительно относились к вторжению в политику «сапожников и портных». Публицисты-тори (реакционеры, сторонники монархии) высмеивали массовые собрания, где произносились крамольные речи, Стишки, сочиненные ими на злобу дня в разгар борьбы против законов Тауншенда, показательны: «Из чердаков, подвалов мчатся в комитет политиканы-выскочки – наш новый «высший свет», «Он нынче каменщик или плотник, завтра – глядь, Соломоном или Ликургом может стать» и т. д. Вашингтон с его обостренным вниманием к социальным граням, несомненно, всецело разделял такой взгляд на «чернь».
Он верил, что джентльмены по обе стороны Атлантики смогут договориться между собой. Ближайшие события показали, что он заблуждался: в Англии закусили удила. Уплата пошлины на чай превратилась в пробный камень лояльности колонистов к метрополии. Если удастся заставить платить эту пошлину, возникнет прецедент для удовлетворения других претензий короны.
В это время Ост-Индская компания оказалась на грани банкротства, она могла частично поправить дела, сбыв громадные запасы чая, скопившиеся на складах. Английское правительство решило одним выстрелом убить двух зайцев – помочь компании и взыскать пошлину в колониях. Игра представлялась беспроигрышной, даже при уплате ничтожной пошлины – три пенса на фунт веса, – импортируемый из Англии чай окажется самым дешевым на американском рынке. Поскольку, по самым скромным подсчетам, миллион американцев ежедневно пили чай, в Лондоне с дьявольским коварством надеялись, что дешевым чаем удастся залить патриотическую жажду.
Купцы в колониях, процветавшие на контрабандной торговле чаем, усмотрели угрозу разорения в гнусных планах англичан и готовились войти в сношения с ненавистными «Сынами Свободы» С. Адамса. Совсем недавно центром протестов против зловещих замыслов британских тиранов был Бостон, теперь Нью-Йорк и Филадельфия сумели взять более высокую ноту в пронзительном протесте. Оно и понятно – их оборот в контрабандной торговле чаем всегда преисполнял Бостон черной завистью. Развернулась широкая пропаганда против «этой отравы, преподносимой Америке, этого вредного для здоровья чая», ввозимого из Индии, где, как известно, кишат змеи и люди умирают миллионами от неизвестных болезней. Долг патриота – пить кофе!
В 1773 году Ост-Индская компания сделала попытку массированного прорыва блокады – в Нью-Йорк, Филадельфию, Чарлстон и Бостон доставили крупные партии чая. В первых трех портах чай не удалось продать, а бостонские патриоты, переодевшись индейцами и воткнув для большего впечатления перья различных птиц в волосы, выбросили на дно гавани 342 ящика с чаем. С. Адамс объяснил в дневнике, что событие «отмечено печатью достоинства, возвышенности и величия», знаменует собой «новую эпоху» во всемирной истории.
В отместку за «бостонское чаепитие» ранним летом 1774 года порт Бостона был закрыт до уплаты убытков компании, губернатор получил право назначать всех чиновников, в городе сосредоточились войска. Губернатором Массачусетса стал английский главнокомандующий в колониях генерал Томас Гейдж, приятель Вашингтона еще времен похода Брэддока. Отныне войска могли размещаться не только в гостиницах и пустующих зданиях, но и в частных домах.
В Америке эти распоряжения окрестили «невыносимыми законами». В колониях их рассматривали только как прелюдию к расправе «со свободой Северной Америки» (термин стал впервые широко применяться именно в это время). Рекомендовалось провести общеколониальный «день молитвы и поста».
Репрессии против Бостона кругами пошли по стране. 25 мая губернатор распустил ассамблею в Вирджинии. По уже сложившейся практике ее члены перешли в таверну Ралея, где не щадили слов в адрес угнетателей-англичан. Комитету связи предложили войти в сношения с другими колониями на предмет участия в континентальном конгрессе, а на 1 августа назначили конвент Вирджинии.
Вашингтон на этот раз был среди самых воинственных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148