29 июля
Жуков во всеоружии накопленных материалов доложил об этом Ставке. Чтобы
предотвратить тяжкие последствия неминуемого гитлеровского наступления,
Жуков подчеркнул необходимость укрепить Центральный фронт И за счет войск,
прикрывавших Москву с запада.
- Вы что же, - спросил Сталин, - считаете возможным ослабить
направление на Москву?
Жуков объяснил, что нужно победить в споре со временем - через две
недели сюда можно подбросить около десятка дивизий с Дальнего Востока. С
сокрушенным сердцем он продолжал: во избежание окружения войска
Юго-Западного фронта нужно отвести за Днепр. Немного помедлив, Жуков сказал:
Киев придется оставить. А в заключение предложил немедленно
организовать контрудар в районе города Ельни (Ельнинского выступа),
захваченного гитлеровцами, откуда немцы могли возобновить наступление на
Москву.
Сказанного было слишком для Сталина, человека, обладавшего, по словам
Жукова, порывистым характером. Он вспылил:
- Какие там еще контрудары, что" за чепуха? Как вы могли додуматься
сдать врагу Киев?
Жуков был наделен характером не менее "порывистым" и не сдержался.
Глубоко уязвленный тем, что перечеркивается кропотливая работа Генштаба, не
принимаются в расчет знания и опыт его работников, он бросил:
- Если вы считаете, что начальник Генерального штаба способен только
чепуху молоть, тогда ему здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от
обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я,
видимо, принесу больше пользы Родине.
Последовал острый обмен репликами. Жукова на месте освободили от поста
начальника Генштаба и коль скоро он указал на опасность Ельнинского выступа,
предложили заняться им. Он получил назначение командующим Резервным фронтом,
развернутым в этом районе.
Но, подчеркнул Сталин, Жуков остается членом Ставки Верховного
Командования, Через несколько дней Жуков, сдав обязанности начальника
Генерального штаба маршалу Б. М. Шапошникову, выехал в район Гжатска, где
находился штаб вверенного ему фронта.
Ельня
В понятном подавленном настроении новый командующий фронтом прибыл на
место. Жуков с молодости насмотрелся на войну и не питал никаких иллюзии по
поводу врага, уже тогда нагло попиравшего ее законы и обычаи. Но то, что
творили вчерашние обыватели. Германии, одетые в форму вермахта, было
неописуемым. Они явились на русскую землю убивать, убивать детей иженщин,
раненых и стариков. От рук мерзавцев, именовавших себя "высшей расой", гибли
наша. люди, гибло созданное многими годами напряженного труда. Смерть,
разорение и слезы на каждом шагу несли фашистские варвары. Ответить на;
это нужно "мечом и только мечом, беспощадно уничтожая злобного врага",
- говорил себе Жуков.
В штаб франта он прибыл 31 июля 1941 года.
Конечно, масштабы его работы теперь были неизмеримо меньшими -
Резервный фронт не был главным, и силы его были скромными. Но Жуков всегда
признавал мудрость старой истины: не место красит человека, а человек -
место.
Георгий Константинович не успел еще толком оглядеться, как пришлось
принимать важные решения. Героическая группа генерал-майора В. Я. Качалова
попала в исключительно тяжелое положение под Рославлем. Жуков на месте
увидел то, чего не мог видеть в Москве: в районе Рославля превосходство
гитлеровцев в силах было подавляющее.
В этот же день Жуков доложил начальнику Генерального штаба Б. М.
Шапошникову: "...Со взятием противником Рославля положение Качалова может
быть очень невыгодным: Качалову грозит окружение. Считаю необходимым левый
фланг и центр Качалова немедленно оттянуть на восток..." На что Шапошников
ответил: "Принимаемое вами сейчас решение в отношении Качалова считаю
правильным".
Лишь немногие из группы В. Я. Качалова сумели пробиться к своим, а он
сам геройски пал в бою...
Тем временем Жуков со своей обычной обстоятельностью вник в дела
Резервного фронта. Оказалось, что далеко не все знали, во что превратили
немцы Ельнинский выступ. Командование немецкой группы армий "Центр",
несомненно, собиралось использовать этот район как плацдарм при
возобновлении наступления на Москву. А пока гитлеровцы основательно укрепили
его - вырыли траншеи, натянунули проволочные заграждения, вкопали в землю
танки. Словом, создали крепкую оборону.
Ликвидировать этот плацдарм без основательной подготовки было
невозможно. Жуков поставил командованию 24-й армии задачу: всеми видами
разведки вскрыть систему вражеской обороны, установить местонахождение
огневых точек и подтянуть две-три дивизии, а главное - артиллерию. Пока шло
сосредоточение наших войск, Жуков наметил к двадцатым числам августа перейти
в наступление. В то же время он приказал, не давая покоя врагу, перемолотить
на месте огнем артиллерии его подвижные части. Ельнинский выступ занимали
лучшие немецкие соединения: полк "Великая Германия" (на деле моторизованная
бригада), две танковые и моторизованная дивизии.
Очень опасная в маневренных операциях элита вражеских подвижных войск
оказалась под градом снарядов советской артиллерии, точность огня которой с
каждым днем возрастала. Ельнинский выступ постепенно превращался в кладбище
отборных гитлеровских частей и техники. Гальдер, однако, приказал: "Не
сдавать Ельню ни в коем случае". Только через несколько недель немецкий
генштаб прозрел:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98