— Мое желание было несколько иным. Подобные ситуации можно истолковать по-разному. — Конь тьмы фыркнул, прочищая горло. — Ты отлично прошел все испытания и можешь ныне принять титул властелина испытаний. Я ухожу в отставку; ты станешь ночным огром, или огром тьмы.— Ночным огром? — переспросил Загремел; несмотря на свой интеллект, он не уловил сути предложения.— Ты будешь рассылать дурные сны со своими ночными огрицами и собирать души тех, кто уступает их. Ты будешь властелином тыквы. И силы ночи будут служить тебе.— Я не хочу никаких сил ночи! — запротестовал Загремел. — Я хочу только спасти своих друзей.— Силами ночи ты сможешь их спасти, — подчеркнул конь тьмы. — Ты направишь своих ночных слуг, чтобы они унесли их, спящих, из Пустоты в безопасные джунгли Ксанфа.Но интеллект Загремела, хотя и был, возможно, иллюзорным, возражал против этого соблазнительного решения.— Но смогу ли я возвращаться в дневной мир, когда мне этого захочется?— Владыке ночи вовсе не нужно видеть день!— Итак, ты сам — узник ночи, — сказал Загремел. — Ты можешь пленять души других, но твоя остается залогом.— Я могу выходить днем! — возразил конь тьмы. И снова косящие глаза посмотрели в зубы подарку коня тьмы. Зубы были драконьими.— Только если соберешь достаточно душ, чтобы оплатить дорогу. Сколько душ надо заплатить за один час дня? Дюжину? Сотню?— Есть и другой путь, — нервно произнес конь тьмы.— Разумеется. Найти себе замену, — ответил Загремел. — Кого-нибудь достаточно стойкого, чтобы выполнять работу добросовестно, независимо от того, насколько она неприятна, болезненна или утомительна Кого-нибудь, кого не развращает власть.Повелитель Мира ночи промолчал.— Зачем посылать людям дурные сны? — спросил Загремел. — Или это только способ заставить их расстаться со своими душами?— Это имеет более возвышенное обоснование, — несколько жестко объяснил конь тьмы. — Если никто не будет ощущать угрызений совести или сожаления, зло начнет процветать безнаказанно и вскоре станет править миром. Зло для души можно уподобить сахару, соблазнительно сладкому в малых дозах, но неизбежно развращающему. Дурные сны являются воплощением последствий зла, своевременным предупреждением, которого достаточно мыслящему существу. Ночные кобылицы — это стражи на пути деградации духа, той самой, которой сумел противостоять ты. Займи же это место, огр, оно твое по праву.— Я хотел бы помочь тебе, — сказал Загремел. — Но моя жизнь проходит вне тыквы, в джунглях Ксанфа. Я — простое лесное существо. Я должен помочь моим друзьям выжить в джунглях Ксанфа по мере моих сил и не пытаться стать большим, чем назначено быть огру.Глаза коня тьмы затуманились:— Ты прошел последнее испытание. Ты избежал абсолютного искушения — искушения властью. Ты волен вернуться в Ксанф со своей душой. Сделка расторгнута.И в то же мгновение Загремел почувствовал, что вся его сила вернулась к нему — вместе с отсутствовавшей частью души.— Но мне нужна помощь, — сказал он. — Мне нужны три твои ночные кобылицы, чтобы я и мои друзья могли выбраться из Пустоты.— Ночные кобылицы — не вьючные животные! — возразил конь тьмы, роя землю передним копытом. Похоже, это существо, хотя его и не оттолкнул полностью отказ Загремела принять у него дела, все же не настолько хотело помогать огру. Когда отказываешься от предложения, жди последствий.— Только ночные кобылицы могут пройти везде, даже выбраться из Пустоты, — сказал Загремел, зная, что он должен добиться желаемого. — Только они в силах нам помочь.— В силах, если захотят, — согласился конь тьмы. — Но их такса — половина души за каждого, кого они перевозят.— Половина души! — воскликнул Загремел. — Но у меня не хватит на троих!— Половина души вообще, не обязательно твоей. Но у тебя ее не хватит, это верно. Такие поездки обходятся недешево.Загремел понял, что снова стоит перед дилеммой, которая, как он полагал, уже разрешена. Он заложил душу, чтобы спасти Танди из тыквы, теперь ему придется сделать это снова, чтобы вытащить Танди и Чем из Пустоты. Но если он спасет обеих, то пропадет сам, поскольку, как проинформировал его интеллект косящих глаз, две половинки души составляют как раз одну целую. Конечно, он мог спасти только Танди — ту, которую согласился защищать, — но как же оставить Чем? Она очаровательное существо, выполнявшее к тому же важную миссию. Она вовсе не заслужила, чтобы ее бросили в беде. И когда ее брат Чет на краю Провала поручил Чем Загремелу, Загремел тоже некоторым образом согласился ее защищать.— Я заплачу, — сказал он, невольно вспомнив о гноме, выпрашивающем объедки.— Понимаешь ли ты, что можешь и спасти их, и сохранить свою душу, став владыкой ночи? — спросил конь тьмы.— Боюсь, что предпочитаю отправиться в ад собственным способом, — с сожалением ответил Загремел. Очевидно, конь тьмы считал Загремела сообразительным дураком, и его интеллект искренне разделял подобное мнение, но почему-то его огрская натура не соглашалась пожертвовать другими. Лучше уж пострадать самому.— Даже в самопожертвовании ты глуп, как огр, — с отвращением заметил конь тьмы. — Ты совершенно не подходишь для исполнения здешних обязанностей.— Согласен, — подтвердил Загремел.— Веди переговоры непосредственно с кобылицами, — фыркнул конь тьмы. — Я этого не касаюсь. — И его глаза снова сверкнули черным.И Загремел обнаружил, что стоит посреди Долины кобылиц. Темный табун приблизился и окружил огра. Затем они узнали его и остановились в замешательстве.— Я хочу, чтобы две из вас перенесли моих друзей в безопасное место, — сказал он. — Я знаю цену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116