Это не наводит тебя ни на какие мысли, Загремел?Он поразмыслил:— Это подтверждает тот факт, что волшебство чудесно и необязательно логично.— Или то, что ты становился умным лишь тогда, когда считал, что должен быть умным. Может быть, в первый раз косящие глаза и показали тебе, как это делается. После этого ты мог начать думать в любой момент, когда хотел. Или когда забывал, что должен быть глупым.— Но сейчас я не умен, — возразил он.— Послушал бы ты себя, Загремел! Ты рассуждал о столь сложных вещах, как парадоксы, и говорил вполне литературным языком.— Ну да, так оно и было, — с удивлением признал он. — Я забыл, что потерял косящие глаза.— Вот именно. Так откуда теперь берется твой интеллект, огр?— Должно быть, это моя человеческая половина, как ты и предположила. Просто раньше я никогда не пользовался ею, потому что...— Потому что думал о себе как об огре, пока не увидел, каковы огры на самом деле, и не отвернулся от них. Теперь ты используешь свою человеческую наследственность.— Ты разбираешься в этом гораздо лучше меня!— Потому что я более объективна. Я вижу тебя со стороны. Я ценю твои человеческие качества. Думаю, и добрый волшебник Хамфри тоже. Он стар, но по-прежнему мудр. Я-то знаю; я целый год наводила порядок в его замке.— Мне он не показался убранным. Я с трудом нашел свободное место, где можно было встать.— Видел бы ты, как это выглядело до моей уборки! — Она рассмеялась. — По чести говоря, его берлоги я не касалась; даже горгона туда не заходит. Если там хоть раз убрать, никто не сможет понять, где лежат его книги, чары и колдовские инструменты. У него ушло больше столетия на то, чтобы запомнить, где что лежит. Но остальную часть замка нужно содержать в порядке, а все понимают, что, поскольку горгона вышла за него, великого волшебника, замуж, она уже не должна этим заниматься, вот этим и занялась я. Я почистила волшебные зеркала и все остальное. У некоторых из этих вещей тоже весьма длинный язык! Это мне помогло, и за год я успела понять, что за кажущейся рассеянностью Хамфри прячется замечательно острый ум. Например, о тебе он знал все еще до того, как ты приблизился к замку. Он отметил тебя в своем календаре за год до твоего появления, вплоть до дня и часа. Он следил за каждым твоим шагом. Он ликовал, когда ты добрался до огрских костей; ему стоило большого труда устроить эту ловушку. Этот человек знает все, что он хочет знать и что следует знать. Вот почему горгона подчиняется ему, а не он ей: она страшно боится его знаний и преклоняется перед ними.— А я думал, он спит! — с раскаянием сказал Загремел.— Как и все. Но он маг информации, один из самых могущественных в Ксанфе. Разумеется, он знал, на что способен твой разум, и соответственно построил ответ. Теперь мы знаем, что он был прав.— Но наши миссии — ни одна из них не завершена! Он не знал, что мы потерпим неудачу. Она задумалась, потом спросила: — Загремел, почему ты дрался с тем, другим огром?— Он раздражал меня. Он оскорблял меня.— Но ты пытался избежать неприятностей.— Потому что у меня была только половина силы и я знал, что проиграю.— Но потом ты ударил его. Ты выбил ему зуб.— Он собирался съесть тебя. Я не мог этого допустить.— Почему? Огры ведь так и поступают.— Я согласился защищать тебя.— Ты думал об этом, когда ударил его?— Нет, — признался Загремел. — Я ударил без размышлений. Времени на них не было.— Значит, была другая причина для твоих действий?— Ты мой друг!— У огров есть друзья? Он снова задумался: — Нет. Я единственный огр, имеющий друзей, и эти друзья в основном люди. Большинство огров не любит других огров.— Ничего удивительного, — сказала она. — Итак, чтобы защитить меня, ты дважды подвергал опасности свою душу.— Да, разумеется. — Он не совсем понимал цель этих расспросов.— Любой истинный огр поступил бы так?— Ни один. Естественно, поскольку у огров нет души, у них и выбора не будет. Но даже если бы у них и были души, они не стали бы...— Загремел, неужели тебе самому не кажется, что человеческих черт в тебе больше, чем огрских?— При данных обстоятельствах — возможно. Но в джунглях, в одиночестве, все было бы по-другому.— Почему же тогда ты оставил джунгли?— Я был неудовлетворен. Как я уже говорил, мне, вероятно, была нужна жена, только тогда я этого не знал.— И у тебя могла быть прекрасная грубая огрица с лицом, красота которого заставила бы протухнуть луну, если бы ты вел себя более по-огрски. Ты жалеешь, что упустил этот шанс?Загремел рассмеялся, впервые осознав, что ее рука касается его руки: — Нет.— Огры смеются?— Только злорадно.— Итак, ты полагаешь, что отверг ответ, ради которого столько трудился. И теперь ты снова в одиночестве удалишься в джунгли?Как ни странно, это тоже не привлекало. Жизнь, которая раньше полностью устраивала его, теперь казалась никчемным существованием.— Разве у меня есть выбор?— Почему бы не попытаться быть человеком? Все дело в твоей точке зрения. Люди замка Ругна, я уверена, примут тебя, они уже так и относятся к тебе. Принц Дор обращался с тобой как с равным.— Он со всеми обращается как с равными. — Однако Загремел задумался. Стал бы принц Дор так же обращаться с ограми Огр-Ограды? Вряд ли. И тут ему в голову пришло кое-что еще. — Ты говоришь, что я заставил работать иллюзорные косящие глаза в Пустоте, потому что всегда обладал интеллектом человека, а значит, никакого парадокса здесь нет?— Именно это я и говорю, — довольно подтвердила она.— А как тогда быть с тыквой?— С тыквой? — переспросила она неуверенно.— Та тыква в Пустоте тоже была иллюзорной и не имела никакого отношения к моему интеллекту, но она тем не менее работала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116