.. — Разглагольствуя, я присматривался к противнику, стараясь определить уязвимые места. Увы, его панцирь был так прочен, что наверняка выдержал бы и взрыв ананаски. Жаль, конечно, но на простое решение рассчитывать не приходилось, — ...так вот, ежели ты сейчас отступишь, я отнесусь к этому с пониманием.Тараск сделал шаг вперед. Сначала одновременно ступили три левые ноги, затем три правые. Он разинул пасть, усеянную страшными острыми зубами. Некоторые были зазубренными, так что, когда челюсти смыкались, выступы верхних зубов попадали в выемки нижних, и наоборот. Брр! Никому не пожелаешь угодить в такую пасть.Поскольку учтивость предписывает сделать три попытки решить дело миром, я заговорил снова:— Помимо того, что ты уже слышал, мне хотелось бы сообщить...Тараск бросился вперед, широко разинув пасть. Где-то в глубине его глотки зарождался рев.Поскольку он решительно не желал меня слушать, я счел себя свободным от всяких ограничений и взмахнул мечом. Если варвар что и умеет делать как следует, так это махать мечом. Мой клинок отсек чудищу язык и одну из миндалин — зарождавшийся рев так и заглох в глотке. Тараск клац-нул челюстями, но я успел отдернуть меч. Клыки зверюги окрасились кровью — но то была его кровь.— Ну что, чушка в ракушке, получил? — крикнул я. — Если мало, могу добавить. Видать ты совсем тупой, коли счел меченосца легкой добычей. Уноси-ка ноги, пока цел!Глаза тараска вспыхнули — чего я и добивался. Пункт третий уже поминавшегося мною Наставления рекомендует подначками и оскорблениями доводить противника до бешенства, чтобы он, противник, забыл об осторожности. Насколько я знаю, некоторые посредственные бойцы выигрывали опаснейшие схватки исключительно благодаря острому языку.Тараск вновь рванулся вперед, но теперь сменил тактику и решил прихлопнуть меня массивной медвежьей лапой. Я отпрянул, и удар пришелся по стволу дерева, оставив на коре четыре глубокие раны от когтей. Дерево застонало, из порезов выступил сок.Я сделал выпад, целя чудовищу в глаз, но на сей раз мой противник был наготове — ежели тебе отрубят язык, поневоле станешь осторожнее. Он уклонился, и мой клинок всего-навсего срезал пару вибрисс.Это привело зверя в неописуемую ярость. Чудовище чрезвычайно заботилось о своей внешности, а длинные, пушистые усы составляли предмет его особой гордости. Лишиться языка и миндалины было, конечно, обидно, но, в конце концов, их никто не видел. Другое дело вибриссы: такого надругательства над своей красотой тараск вынести не мог.С истошным воем, захлебываясь кровью, он рванулся вперед. Я нырнул и направил острие меча вверх, рассчитывая рассечь незащищенное горло. УЛОВИВ мое движение, зверь метнулся в сторону. Он успел увернуться, но потерял равновесие и с размаху вмазался в ствол дерева.Воспользовавшись преимуществом, я изо всех сил рубанул тараска по боку, но удар пришелся по твердому панцирю и не причинил зверюге ни малейшего беспокойства. Зато у меня чуть меч из рук не вылетел. Ладно, впредь буду умнее.Однако в пылу схватки я выскочил за пределы зеленого алькова, и теперь у меня не было прикрытия с тыла. Следовало срочно что-то предпринять — и я предпринял. Пока тараск разворачивался, я прыгнул вперед, ухватился за один из шипов на панцире и мигом оседлал зверюгу. Шея у тараска короткая, и дотянуться до своего бронированного горба он не мог.— Эй, рожа вонючая, — крикнул я, усевшись между зубцами гребня и уперев сапоги в костистые шипы, — тебе усов не жалко? Может, зеркальце поднести?Со вкусом подобранные оскорбления всегда действуют безотказно. Тараск откликнулся на мое предложение таким ревом, что в сравнении с ним предыдущий сошел бы за мурлыканье. Он бешено вертел головой, но дотянуться до меня не мог. Я взмахнул мечом и отсек мохнатое ухо, чем поверг зверя в еще большую ярость.Тараск попытался сбросить меня, но был слишком грузен, чтобы встать на дыбы, да и держался я крепко. Попытка достать меня лапой тоже ни к чему не привела — толстые короткие ноги предназначались для того, чтобы нести тяжелое тело, и задирать из высоко зверь не умел. Не удалось ему и прижать мою ногу к ближайшему дереву — не позволили шипы на панцире. Они же не позволяли чудовищу раздавить меня, перекатившись на спину.Тараск бесновался, а я, не давая ему покоя, рубил и колол все, до чего мог дотянуться.Но к сожалению, с того места, где я угнездился, невозможно было поразить какой-нибудь жизненно важный орган. Получалось так, что шипастый панцирь защищал теперь нас обоих — и меня, и тараска. Ситуация становилась неопределенной — ни один из нас не мог ни убить противника, ни удрать. Казалось, победит тот, кто проявит больше выдержки и упорства.Но как выяснилось, тараск еще не исчерпал свой арсенал. Внезапно я ощутил хлесткий удар па спине. Ну конечно! Гибкий драконий хвост был достаточно длинным, и теперь зверюга пустил его в ход. Я не мог обрубить кончик хвоста — он двигался слишком быстро. К тому же оборачиваться было опасно — этот чешуйчатый кнут запросто мог выбить мне глаз, а то и оба. Легкий кожаный панцирь оказался слабой защитой, хвост тараска мигом изорвал его в клочья.Я попал в затруднительное положение. Чтобы оказаться вне пределов досягаемости хвоста, мне пришлось бы соскочить с панциря и стать уязвимым для клыков и когтей. Надо было искать выход, да поскорее.И выход нашелся. Извернувшись, я начал пятиться, перебираясь от шипа к шипу в сторону хвоста. Хлесткие удары полосовали мне спину, но я не обращал на это внимания. У края панциря я обернулся, прикрыл глаза свободной рукой и изо всех сил вонзил меч в основание хвоста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115