То есть, если напившийся из источника в неведении вдруг узнает, что кто-то искренне и горячо его любит, он берет этого кого-то, идет к тому же источнику и... отхлебывает еще водички. Но уже зная, что делает! А что в итоге? В итоге, увы, над двумя этажами повисает третий. И становится не легче, а гораздо тяжелее.— Вот оно, несчастье! — в ужасе воскликнул Ксантье. — Должен был напиться я, а хлебнула она.— И в самом деле ужас, — пробормотала Чем. — Опять ей суждено влюбиться безответно.Зора умерла от горя, но горе шло за ней по пятам и после смерти.— Может, ей в Обыкновению пойти? Там как рукой снимет, — придумал Гранди.— Ошибаешься, Гранди, — мысленно возразила Айрин. Да, в Обыкновении нет магии, там действительно прекращается действие всех ксанфских проклятий и заклинаний. Но ведь Зора не человек, то есть не совсем обычный человек. Она ведь мертвая, а мертвых оживляет только магия. То есть в Обыкновении она попросту упокоится навечно. Зора обречена жить между любовью и смертью, обречена на вечные муки неразделенной любви.— Фурии свое дело знают, — горестно покачала головой Чем. — Наказали самым страшным наказанием самое невинное существо.И все согласились с мнением Чем. Зора, самая добрая из них, уже отмучившаяся ни за что, должна тащить новый груз, тяжелейший, невообразимый.— Но фурии целились все же в меня, — с дрожью в голосе проговорил Ксантье. — Чтобы я влюбился в зомби.— Знали бы про этих фурий, обошли бы их за семь верст, — горько вздохнула Айрин. — От их проклятий хочется умереть... даже если уже мертв.— Но на других водичка не подействовала, — заметил Ксантье. — Смотрите, мой Ксант ничуть не пострадал.— А давай я у него спрошу, — предложил голем, — на всякий случай.Гранди прогоготал что-то в сторону гиппогрифа. Гиппогриф ответил. Гранди рассмеялся.— Что же тут смешного? — сердито спросила Айрин, ужасно огорченная случившимся.— Ксант говорит, что Источник любви не воспламенил его сердце к первой встречной потому, что сердце его уже горело любовью к ней. Это наша обожаемая Чем.Чем улыбнулась, правда, немного грустной улыбкой. Айрин поняла причину ее грусти: Ксант — прекрасное, но все же животное, а она, кентаврица Чем, одной половинкой принадлежала как-никак к миру людей. Кентавры, конечно, только наполовину люди, у них более свободные нравы — можно флиртовать с животными мужского пола, можно даже рожать от них потомство, но ни в коем случае не любить, а уж о замужестве нечего и заикаться. Брак — слишком ответственное дело. Кентавры могли веселиться, сколько душе угодно, потому что на их жизнь это мало влияло, не они рожали новых кентавров. Но кентаврицы, родительницы будущих мудрецов и воинов, должны были блюсти себя. У Чем был выбор, и она знала, как действовать.Зора ничего не знала, и никакого выбора у нее не было. Вода Источника любви заставила ее влюбиться, да к тому же еще и безответно. Айрин не знала, чем тут можно помочь. Дружба с Зорой научила ее, что и зомби способны чувствовать. Но Зора уже однажды упала в пропасть чувств и в результате покончила с собой. Как же должна вести себя мертвая женщина, некогда покончившая с собой из-за любви и вновь попавшая в те же сети?— Первое несчастье свершилось, — пробормотал Гранди, намекнув, что в запасе есть еще одно.Но Айрин и сама знала — одно Ксантье, другое ее. Еще одно... Что еще ждет несчастную Зору?— Спросим Зору, — подтолкнула голема кентаврица. — Надо знать, понимает ли она, что с ней случилось.— Она понимает, — сообщил голем. — Она вроде как и раньше вздыхала по Ксантье. Он же человек достойный, как ты знаешь.— Я знаю, — кивнула Айрин. Для сына ведьмы Ксантье и впрямь исключительно хороший парень — не потому ли, что все время сопротивлялся урокам своей мамочки? Он все время стремился летать, рвался в воздух, будто избегая ведьминой порчи. Фурии обвинили Ксанта в непочтении к матери, но, может, именно оно позволило ему стать достойным человеком.Иные сыновья иных матерей, возможно, просто обязаны быть строптивыми.Путешественники отправились дальше, но теперь Зора сидела позади Айрин. Все молча согласились, что неудобно оставлять ее за спиной у Ксантье. Он и так смущен, а эта близость будет смущать его еще больше.Они вступили в какую-то странную местность, густо утыканную каменными фигурами. Чем, чрезвычайно удивленная, создала карту.— Движемся правильно, — шептала она. — Места вроде знакомые. Да, вот... обозначено на карте, пунктирная линия и в самом деле здесь проходит. Но эти фигуры... раньше их здесь не было...— Не матушкины ли это проделки? — подал голос Ксантье. — Она души не чает в разных диковинных животных и растениях. Статуи ее, правда, не интересуют. Раньше, во всяком случае, не интересовали. Но все меняется...— Какие искусные изображения, — восхитилась Чем. — Смотрите, даже насекомые есть. Здесь работал подлинный художник.— Может, эльфы баловались, — предположил Гранди. — У некоторых из них просто золотые руки. Сейчас расспрошу...Тут Айрин заметила вдали какого-то человека. Смутно знакомая фигура, подумала Айрин... Высокая, пышнотелая женщина. Королева приказала кентаврице приблизиться к страннице.— Кажется, я знаю, кто автор этих скульптур, — негромко произнесла она.Женщина продолжала идти. Топот копыт не насторожил ее.— Эй, горгона! — крикнула Айрин.Женщина медленно повернулась. Чем остановилась так резко, что Айрин чуть не упала на землю и едва успела подхватить Зору. Она почувствовала, как ЗОМБИ НАЧАЛА КАМЕНЕТЬ.— Не смотрите! — крикнула кентаврица. — Она без вуали!Айрин плотно зажмурилась.— Горгона! — крикнула она. — Это же я, Айрин! Опусти вуаль!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99