— Это хорошая вода, — заявил он громко.
Тут уже и другие отважились попробовать воду. Люди пили и соглашались, что вода хорошая, проклятие снято и можно возвращаться к нормальной жизни.
— О, спасибо тебе, спасибо! — воскликнула Чинка. По ее щекам лились слезы благодарности.
— Скажи спасибо этому человеку, — сказала Орб. — Он поверил, когда остальные сомневались. Если бы не он, никто бы и пробовать не стал.
— Я просто не сомневался, — произнес незнакомец. — Никогда раньше не слышал ничего подобного.
— Спасибо, — кивнула Орб. — Простите, как вас зовут?
— Ты не знала? — спросила пораженная Чинка. — Это Чигари!
У Орб отвисла челюсть:
— Вы же не хотели меня видеть!
— Я не слышал, как ты играешь. — Чигари приглашающе согнул руку. — Пойдем в мою повозку, и я буду играть для тебя.
Орб взяла его под руку. Толпа расступилась перед ними. Они подошли к повозке музыканта, Чигари вынес скрипку и заиграл. Это была импровизация, и никогда в жизни Орб не слышала столь прекрасной музыки. Снова вокруг собралась толпа слушателей, но теперь ничто не имело значения: Орб видела лишь Чигари и слышала одну только скрипку. Не зря у этого цыгана такая слава!
Когда мелодия умолкла, Орб взглянула на свою арфу:
— Можно?
Чигари молча кивнул в знак согласия и заиграл другую мелодию. Орб уселась на землю, достала арфу и тронула струны, углубляя и обогащая льющуюся мелодию. Магия Орб достигла слушателей, вдохнула жизнь в их лица. Теперь это был не просто дуэт скрипки и арфы — им вторил целый оркестр. Все вокруг застыли в немом восхищении.
Наконец Чигари прекратил играть и отложил скрипку.
— Хватит, — сказал он хрипло и обернулся к слушателям: — Оставьте нас.
В мгновение ока толпа рассеялась, и они остались вдвоем.
— Ты не цыганка, — покачал головой музыкант. — Чего же ты хочешь от меня?
— Я ищу Ллано!
— Ах, Ллано! — вздохнул Чигари. — Я должен был догадаться!
— Мне сказали, что я могу найти Ллано на родине цыган, — продолжала Орб. — Но я не могу разыскать ее! И подумала, что вы в состоянии мне помочь.
— Я знаю, где найти нашу родину, но не Ллано. И я боюсь, что даже там ты не обретешь того, что ищешь.
— Но если это цыганская музыка…
Чигари покачал головой:
— Ллано — не цыганская музыка. Мы мечтаем о нем, но на самом деле мы не ближе к нему, чем другие народы. Мы считаем Ллано своим спасением и стремимся к нему, но нам не дано его обрести.
— Не понимаю.
— Ты не слышала историю о гвозде?
— О гвозде?
— Это всего лишь легенда.
— Но она имеет отношение к делу?
— Возможно.
— Тогда расскажите, пожалуйста!
— Ты ведь знаешь, что здешние цыгане — лишь по названию христиане, подобно тому как цыгане мусульманского мира лишь называют себя поклонниками Магомета. У нас своя вера, и иной мы не признаем.
— Я понимаю, — сказала Орб. Она уже научилась терпимости.
— Когда римляне решили распять Иешуа бен Мириам, которого теперь все называют Христом, им понадобились гвозди. Четыре крепких гвоздя: два для рук и два для ног. В те дни гвозди были редкостью и ценились высоко. И вот двоим солдатам выдали восемьдесят пенни в тогдашней валюте, чтобы они купили гвозди у местного кузнеца. Но солдаты были ленивы. Они пошли в кабачок и просидели там полдня, попивая скверное иерусалимское вино. Выбрались они оттуда поздно и пропили половину денег. А гвозди надо было принести до сумерек, а солдаты были в подпитии, и вот они поспешили к ближайшему кузнецу и потребовали, чтобы он выковал четыре гвоздя. Но кузнец видел Христа и отказался делать гвозди для его казни. Солдаты рассердились и подожгли его бороду. Тем не менее кузнец был непреклонен. И пришлось им пойти за гвоздями в другое место.
Солдаты были в подпитии, однако у них хватило ума не сообщать имя жертвы следующему кузнецу. Они просто попросили выковать четыре гвоздя за сорок пенни. Кузнец возразил, что за такие деньги может сделать только очень маленькие гвозди. Солдаты стали угрожать ему пиками. Кузнецу это показалось подозрительным, и он снова отказался. Тогда солдаты разозлились и убили его. А потом пошли к третьему кузнецу.
Этому они предоставили такой выбор: или он сделает гвозди, или его убьют. Кузнец испугался и пошел к своей наковальне. И тут загремел голос мертвого кузнеца: призрак кричал, что гвозди предназначены для того, чтобы распять невинного человека. Тогда кузнец бросил наземь свои инструменты и отказался работать. Пьяные солдаты убили и его и поспешили к четвертому кузнецу.
А четвертый кузнец был цыган. Он просто проезжал мимо и ничего не знал о местных делах. Он был рад, что ему подвернулась работа, и принялся за дело. Как только он заканчивал делать гвоздь, солдаты сразу убирали его к себе в мешок. Но когда цыган начал ковать четвертый гвоздь, солдаты рассказали ему, что этими гвоздями будет распят Христос. И тут же раздались голоса всех предыдущих кузнецов, которые заклинали цыгана не ковать последнего гвоздя. Солдаты в страхе убежали, унося с собой три гвоздя.
Цыган закончил ковать четвертый гвоздь и попытался остудить его, но вода закипела и испарилась, а гвоздь продолжал светиться. Тогда цыган испугался, сложил свою палатку и уехал, бросив пылающий гвоздь. Но когда он собрался поставить палатку где-то в другом месте, гвоздь снова появился перед ним и все еще шипел. Цыган снова пустился бежать. Но где бы он ни останавливался, раскаленный гвоздь был уже тут как тут.
Как-то одному арабу потребовалось починить колесо. Цыганский кузнец взял этот гвоздь и залатал им железный обруч. Когда араб уехал, колесо унесло гвоздь с собой. А через несколько месяцев кузнеца попросили починить меч, и рукоятка его начала светиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109