- Если вам это доставит удовольствие...
- Мне ничто не доставит удовольствие, Кокена, - ответил он, но при
этом улыбнулся.

Танцы были красочны. Их устроили в теплом деревянном амбаре - по
углам запах сена, под стропилами воробьиные гнезда. Гирлянды флажков
свисали с балок; светлый сидр сочился из-под пресса, установленного
посреди амбара. Отчаянно улыбавшиеся люди входили и выходили в
сопровождении своих хорошо осведомленных рабов и рабынь. Атон заметил, что
слишком часто сквозь их радостные личины просвечивала борьба с внутренней
мукой.
Он выпил сидра и нашел его весьма крепким. Несмотря на явную
свежесть, напиток был терпким, претящим... Вероятно, естественную
ферментацию искусственно усилили. Или модифицировали сорт яблок. Сидр
вызывал в воображении крохотные деревца с огромными плодами, и каждое
громадное яблоко таит в себе легендарные 40". Душа Атона стала чиста, и он
понял, что смех пребывает даже в грусти.
- Начинаем?
Заиграли два усатых, очень похожих музыканта: один на скрипке, другой
на объемистой трехрядке. В помещении воцарилось веселье. Пары,
составившиеся с краю, вихрем неслись в середину и образовывали
неправильные квадраты. Дамы резко оправляли широкие юбки и брали под руку
важных кавалеров.
Атон заговорил с Кокеной:
- Как здесь получить партнершу?
Пальцы музыканта все быстрее бегали по черным и белым кнопкам
гармони, все сильнее раздувались мехи.
- Нужно пройти через зал к одной из сидящих дам, вежливо поклониться
и испросить позволения на ее общество в танце.
- А кого выбрать? - спросил он, оглядывая женин. Белые нижние юбки
кружились вокруг бедер, отбрасывая забавные тени.
Кокена приподняла бровь:
- Вкусы клиентов, не принято обсуждать... Но, если я не ошибаюсь,
третья девица справа привлекает определенного рода мужчин и к тому же
превосходно танцует...
Атон посмотрел на женщину, которая весело болтала с соседкой и только
что наклонилась, чтобы поправить туфлю. Декольте открывало красивую грудь.
Маленькие ступни, длинные распущенные волосы.
- Нет! - сказал он с большим нажимом, чем подобало. - Рыжие волосы
никуда не годятся.
Кокена угодливо указала другой вариант. На этот раз волосы оказались
каштановые и не такие длинные. Дама стояла в стороне со стаканом сидра,
слегка покачиваясь под музыку. В конце припева она притопнула, весьма
соблазнительно качнув грудью и ягодицами.
- Нет... у нее зеленые глаза. - Сходства почти не было; Атон мучился
от грусти, его возбуждение усиливалось вином.
Усомнившись в том, что Атон говорит серьезно, Кокена взглянула на
него. Глаза у нее были голубые.
- Пойдем, - сказал он, не в силах объяснить свое настроение. - Я
предпочитаю свою рабыню.
И они пошли танцевать. У девушки были проворные ноги, ее легко было
вести; на минуту груз упал с его души, отступил на полшага. Они танцевали,
кружились, вертелись, ее юбки соблазнительно вздымались, но душевная
тягость сопровождала их. Ряды расходились и сближались; мужчины встречали
своих партнерш в центре, кланялись им, отставали, снова подходили, и пары
весело кружились. Правая рука к правой руке, левая к левой, партнер
встречает девушку касанием бедра и с улыбкой пропускает ее назад. О,
сверкающий взгляд! Какое чудо это вольное движение вместо заученной
фигуры! Какой мгновенный восторг, заостренный усмешкой, - ибо эти
интригующие улыбки и жесты были пусты, лишены любви.
"Злоба, о Злоба, о Злоба, почему ты меня предала?"

Была полночь, когда утомленный Атон готовился в коттедже ко сну.
Видение росло и билось теперь о раковину его головы, разрывая мозг, довлея
над его усталостью. Это было лицо Злобы, улыбающееся, опустошающее,
одновременно прекраснее и ужаснее любого призрака. Огонь пробежал в ее
волосах и зажег его желание.
- Кокена! - позвал он, и та застенчиво вошла, одетая в ночную
рубашку. - Я сегодня не могу уснуть. Ты поговоришь со мной?
- Понимаю, - сказала она.
- Мне хотелось бы знать... - И пока он говорил, мучительное видение
распалось. - Ты когда-нибудь была влюблена, Кокена?
- Нет.
- Люди думают о любви как о чем-то романтичном, как о счастье, о
чуде. Любовь якобы должна возвышать человека, делать его сильным и добрым.
Ты видела такую книгу - ДЗЛ? - Она кивнула. - Но они не правы. Любовь -
самое страшное оружие, известное человечеству. Она может скрутить
человека, связать в тугой узел, пока его кровь не вытечет на каменистую
действительность, пока он не иссохнет и не превратится в шелуху. Если ты
когда-нибудь станешь искать зло, начинай с любви... Я не должен говорить
это женщине?
- Я рабыня, - сказала Кокена.
Он внимательно посмотрел на нее.
- Говоришь, что рабыня. Но только ли рабыня? Разве в тебе нет
женщины? Когда ты двигаешься в танце, милая ракушка... Если, бы я попросил
тебя раздеться передо мной...
- Идиллия обязана защищать свою собственность, - сказала она. - Я не
разденусь.
Атон улыбнулся:
- Это лишь пример. Ты не только рабыня. Скажи, Кокена, ты продаешься?
Могу ли я приобрести тебя и увезти с собой, куда захочу?
- Рабы не продаются. Они на время предоставляются господам и в
определенных пределах оказывают им услуги.
- В определенных пределах... Кажется, раковина закрыта, - сказал
Атон. - Тем хуже... но зато честно. Я хотел бы, чтобы как можно больше
женщин стало рабынями и как можно больше рабынь - женщинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76