Я был раздражен и не знал, на ком отыграться.Но боже мой, какая она была хорошенькая! Она надула губки и уселась, обхватив себя руками.– Расскажи мне о подземках, – попросил я.Сперва она дулась и говорила немногословно, но вскоре разговорилась и почувствовала себя более свободно. Я много узнал от нее. Я подумал, что это может мне пригодиться… когда-нибудь…От тех стран, которыми были когда-то США и Канада, ос – талась всего пара сотен подземок. Они были образованы на месте шахт, подземных озер и других пещер. Некоторые из них, особенно на Западе, представляли собой естественные подзем – ные формации, уходящие от двух до пяти миль вглубь. Люди, которые засели в них, были самой худшей разновидности: южные баптисты, фундаменталисты, адвентисты. Настоящие праведники среднего класса, у которых отсутствовал вкус к дикой жизни. И они вернулись к образу жизни, который существовал уже око – ло ста пятидесяти лет. Они прихватили с собой последних ос – тавшихся в живых ученых, заставили их работать, изобрести «как» и «зачем», а потом их выгнали. Они не желали никакого прогресса, не терпели никаких инакомыслящих, возражали про – тив всего, что могло бы взволновать людей. Того, что они имели, им было достаточно. Лучшее время, по их понятиям, бы – ло до Первой Войны, и они решили, что если им удастся соз – дать подобие тех времен, они будут жить мирной жизнью и су – меют выжить. Дерьмо! Я бы там быстро свихнулся.Квилла Джун улыбнулась, снова прижалась ко мне, и на этот раз я ее не оттолкнул. Она стала трогать меня, ласкать то тут, то там, а потом спросила:– Вик?– М-м?..– Ты когда-нибудь был влюблен?– Чего?– Влюблен. Ты когда-нибудь был влюблен в девушку?– Не могу точно сказать, но, наверное, нет.– А ты вообще знаешь, что такое любовь?– Конечно. Думаю, что знаю.– Но если ты никогда раньше не любил…– У меня никогда раньше не было пули в голове, но я знаю, что это мне бы не понравилось…– Могу поспорить, ты не знаешь, что такое любовь.– Ну, если это означает жить в подземках, то мне и уз – навать не хочется.После этого она потянула меня вниз, и мы опять занялись любовью. Когда мы кончили, я услышал, как снаружи скребется Блад. Я открыл задвижку.– Все чисто, – сказал он.– Ты уверен?– Да, да, уверен. Надевай штаны, – усмехнулся Блад, – и выходи сюда. Мы должны кое-что обсудить.Я глянул на него и обнаружил, что он не шутит. Я надел штаны, тапочки и выбрался из бойлера.Он потрусил впереди, в сторону от котла, через какие-то прогоревшие балки, из здания, выглядевшего, точно сгнивший обломок зуба.– Ну, что тебя донимает?Блад вскочил на кусок бетонной плиты и оказался Нос к носу со мной.– Ты пренебрегаешь мной, Вик.Я понял, что он говорит серьезно. Никакого Альберта, только Вик.– С чего ты это взял?– Прошлая ночь, милый. Мы могли бы вырваться отсюда и оставить ее им. Вот что было разумным.– Но я хотел ее.– Да, я знаю. Об этом я и говорю. Теперь уже сегодня. а не вчера. Ты имел ее полсотни раз. Так почему же мы все еще здесь?– Я все еще хочу ее.Тут он рассердился.– Ну, тогда послушай меня, дружок. Я тоже хочу несколь – ко вещей. Я хочу есть и очень хочу избавиться от боли в бо – ку, я также хочу убраться с этого проклятого места. Вполне возможно, что стая не бросила свою затею и вернется…– Успокойся. Со всеми твоими проблемами мы справимся довольно легко. Это не значит, что она не может уйти с нами.– Вот, значит, какие новости? Теперь мы превращаемся в великолепную троицу, верно?Я уже начал выходить из себя.– Ты начинаешь говорить, как самый обыкновенный пудель!– Я отвел руку, чтобы стукнуть его. Он не шелохнулся. Я уро – нил руку. Я еще никогда не пытался ударить Блада, мне и сей – час не хотелось этого.– Извини, – тихо сказал он.– Все в порядке.Но мы больше не смотрели друг на друга.– Вик, у тебя ответственность передо мной, ты же знаешь.– Тебе не обязательно напоминать мне об этом.– Пожалуй, настала пора напомнить. И сказать еще кое-что. Вроде того случая, когда уродец из радиационной ямы выскочил из-за угла и попытался тебя схватить.Я содрогнулся. Сукин сын был весь зеленый, в каких-то светящихся лишаях. Меня чуть не вырвало при одном воспомина – нии.– И я напал на него, верно?Я кивнул.– Верно, дружище, верно.– Я бы мог здорово обжечься и умереть, и для меня было бы все кончено, верно?Я снова кивнул. Блад меня здорово поставил на место. Я не любил, когда меня заставляли чувствовать себя виноватым. Мы все делили с Бладом пятьдесят на пятьдесят, и он знал это.– Но я все же сделал это, верно?Я вспомнил, как визжала та зеленая тварь, и кивнул.– Ладно, ладно, не зли меня. Или, может, ты хочешь пе – ресмотреть наше соглашение?Тогда взорвался Блад.– Может, нам следует это сделать, чертов тупица!– Следи за своим языком, сукин сын, а то получишь по заднице!Мы молча сидели минут пятнадцать. Ни один из нас не знал, что следует делать. Наконец, я немного уступил. Я за – говорил мягко, успокаивающе. Я всегда был честен с ним. Так будет продолжаться и впредь, сказал я, на что он проворчал, что пусть лучше так и будет, а то он знает пару толковых со – ло, обитающих в городе, и они с радостью возьмут себе такого пса, как Блад.На это я сказал, что не люблю, когда мне угрожают, и пусть он не вздумает сделать неверный шаг, иначе я переломаю ему лапы. Он разъярился и отошел в сторону. Я махнул на него рукой и пошел к бойлеру, чтобы отвести душу с Квиллой Джун.Но когда я сунул голову в котел, она поджидала меня с пистолетом, который прежде был у одного из членов стаи. Она саданула меня точно под правый глаз, и я свалился на пол котла уже полувырубленный. 6 – Я ведь говорил, чтобы ты не ждал от нее ничего хоро – шего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15