Мак-Грю не счел нужным хотя бы обернуться, и его супруга продолжала:— Господь вас накажет, Уильям Мак-Грю!— Он это уже сделал, Элизабет, сведя вместе наши с вами пути. Я думаю, таким образом Всевышний хотел заставить меня искупить грехи многих поколений Мак-Грю.— Грубиян! Но скажите мне наконец, чего вы ждете, переминаясь с ноги на ногу, как медведь?— Вашей смерти, Элизабет. Надеюсь дожить до благословенного часа, когда ваш визгливый голос перестанет ругать меня на все корки. У вас будут великолепные похороны, Элизабет. Я, честное слово, настолько обрадуюсь избавлению, что заранее согласен на любые траты!— Быть может, вы не прочь поторопить этот момент?— Не стоит меня искушать, Элизабет.Миссис Мак-Грю повернулась к Мак-Хантли.— Вы слышали что-нибудь подобное? Муж открыто желает законной жене смерти, да еще в присутствии постороннего!Мак-Хантли попытался разрядить атмосферу.— В том-то и дело… Если бы он действительно хотел прибегнуть к насилию, то наверняка не стал бы говорить об этом публично, а постарался бы скрыть свои замыслы от чужих ушей.— О, сразу видно, что вы не знаете Уильяма Мак-Грю — самого страшного лентяя во всем графстве Перт! И вдобавок — самого скверного мужа в округе!Немного помолчав, она вдруг совершенно другим тоном добавила:— Правда, надо честно признать, Уильям не всегда был таким, но, с тех пор как явилась эта тварь, у которой еще хватает наглости называть себя женщиной…— Осторожнее, Элизабет! — невозмутимо предупредил Мак-Грю, по-прежнему не отходя от порога. — Вы, кажется, опять собрались злословить о нашей Иможен, хотя прекрасно знаете, что я вам это категорически запретил.Но миссис Мак-Грю, пропустив его слова мимо ушей, с яростью завопила.— Да нет, вы его только послушайте! «Наша» Иможен! Ну, не позор ли?! Воля ваша, Мак-Грю, можете предпочитать мне эту рыжую кобылу, но вы не помешаете мне высказать этому джентльмену все, что я думаю о бесстыднице, о разрушительнице семейных очагов, о пьянчуге, о…Бакалейщик стремительно повернулся и с фантастической быстротой и меткостью (вот уж Дугал никогда бы не заподозрил, что флегматичный лавочник способен на такие подвиги!) запустил в лицо Элизабет перезрелым помидором, и, прежде чем залепленная томатным соком и ошметками женщина успела опомниться, метнулся к ней, отвесил две оглушительные пощечины и, невзирая на крики, затолкал в комнату за магазином.— Ну, сэр, а теперь скажите, чем могу быть вам полезен… — проворчал он, вернувшись.— Видите ли, я журналист и расследую убийство Хьюга Рестона. Поэтому в первую очередь мне хотелось бы составить представление о наиболее видных гражданах вашего города. Например, о мисс Мак-Картри…Несколько секунд Мак-Грю, по-видимому, напряженно размышлял, потом наконец решился высказать свое мнение:— Мисс Мак-Картри — это личность.Очевидно, на сей раз Мак-Хантли напал отнюдь не на болтуна.— А не могли бы вы рассказать о ней поподробнее?— Говорю же вам: это личность!
Гуляя по городу, толстяк Гленрозес и его жена Майри встретили еще незнакомого им Мак-Хантли. Супруги улыбнулись, словно желая гостю приятного отдыха. Подобная любезность, разумеется, требовала ответа, и полицейский вежливо поклонился. Гленрозесы тоже кивнули, давая понять, что теперь, когда все формальности, принятые между цивилизованными людьми, соблюдены, можно начать разговор. Дугал в очередной раз повторил сказку о журналистском расследовании, и миссис Гленрозес расплакалась.— Хьюг был одним из наших ближайших друзей…— Я крестный его племянницы, — охрипшим от волнения голосом добавил Дермот. — Но пойдемте к нам — там гораздо удобнее разговаривать, чем на улице, мистер Мак-Хантли.Как только они обосновались в роскошной гостиной Гленрозесов, хозяин дома рассказал о предшествовавших смерти Рестона событиях, намекнув, что полиция явно поторопилась отпустить на свободу Ангуса Кёмбре. Однако вместо того, чтобы рассуждать о проблематичной виновности молодого механика, Дугал предпочел поинтересоваться мнением миссис Гленрозес о жителях Каллендера. Не успел он задать вопрос, как эта пышная матрона принялась петь дифирамбы мужчинам и женщинам, обитающим в здешнем благословенном краю. Поверить ей, так всех украшали редчайшие добродетели, дети изо всех сил старались заслужить одобрение пап и мам, жены неукоснительно блюли верность супругам, те, в свою очередь, не доставляли своим дражайшим половинам никаких горестей, а все — благодаря мудрым наставлениям преподобного Хекверсона и помощи совета общины, который, с почтительного одобрения сограждан, имеет честь возглавлять мистер Гленрозес.И лишь закончив этот своего рода хвалебный гимн жителям Каллендера, миссис Гленрозес позволила себе сделать небольшое отступление.— Но, конечно, — вздохнула она, — у нас, как и в любом человеческом сообществе, есть свои паршивые овцы…Ее супруг примирительно простер руку.— Я знаю, какие страдания это вам причиняет, дорогая, но помните: если Создатель допустил существование не только белых, но и черных барашков, то лишь для того, чтобы на фоне последних еще ярче воссияла белизна первых…— Аминь! Тем не менее согласитесь, Дермот, что, не появись тут эта ужасная женщина и не начни она мутить воду, быть может, мы сумели бы вернуть в лоно матери Церкви пьяниц, которых, увы, в городе хватает.Дугал с наигранным удивлением воззрился на супругов.— И кто же мешает вашим благотворным трудам, сударыня?Гленрозесы, не скрывая злобы, начали в два голоса костерить Иможен Мак-Картри, причем каждая новая реплика звучала на полтона выше.— Одна свирепая и мстительная старая дева!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47