Значит, ты согласен?
— Но гляди, Жером! Надеюсь, у тебя серьезные намерения?
— А ты как думал? И вообще, за кого ты меня держишь?

Если в кабинете дивизионного комиссара Мурато царила отнюдь не праздничная атмосфера, то в задней комнате бистро, где Тони Салисето и Луи Боканьяно толковали об угодившем в лапы полиции Бастилике, тоже не ощущалось особого оптимизма. Время от времени Луи даже переставал жевать и с тревогой спрашивал:
— Как, по-твоему, сколько схлопочет Антуан?
— А я почем знаю? С его-то послужным списком наверняка немало…
Боканьяно вздохнул.
— Вот и еще одного настоящего парня как не бывало… Здорово же ты придумал грабить эту чертову лавку!
Тони Салисето, отличавшийся бешеным нравом, мгновенно вышел из себя:
— Ну, валяй! Скажи еще, что это я во всем виноват!
— А кто готовил план, разве не ты?
— И что дальше?
— А то, что ты плохо его продумал!
— Как же я мог догадаться, что этот сукин сын сторож ни с того ни с сего вдруг изменит время обхода?
— Конечно… конечно…
— Ты говоришь «конечно», а сам думаешь по-другому!
— Верно, никак я не могу примириться…
Тони обогнул стол и угрожающе навис над приятелем.
— Послушай, Боканьяно, мне не нравятся твои фортели!
Луи снова оторвался от тарелки и поглядел на Салисето.
— Не нравятся — можешь уматывать!
Еще ни разу за десять лет его безраздельного царствования среди убийц никто не смел так разговаривать с Салисето. От яростной жажды убийства глаза его заволокло красной пеленой. Облокотившись на стол, он нагнулся к самому лицу Боканьяно.
— Придется мне тебя проучить, деревенщина!
Боканьяно плюнул ему в лицо и тут же схлопотал по физиономии. Парень мгновенно вскочил.
— Ну, теперь, Тони, обоим нам на этом свете не жить…
Выхватив нож, Луи пошел на Салисето, а тот медленно отступал, не сводя с него глаз.
— Вот этой самой штукой ты и прикончил итальяшку? — насмешливо бросил Тони.
Не отличаясь особым умом, Боканьяно все понимал буквально и попадал в любые расставленные ему ловушки.
— Отродясь я его не видел!
— Врешь! Ты по-тихому обстряпал дельце, а теперь из-за твоей измены Бастилика угодил за решетку! Знай я про Ланчано, никогда бы не полез в тот ювелирный магазин!
— Подонок!
У Салисето не было под рукой оружия, поэтому он старался отвлечь внимание противника. Чуть-чуть замедлив шаг, он дал Боканьяно подойти поближе.
— И по твоей вине Антуан состарится в кутузке!
Боканьяно очень любил Бастелику. Поэтому, вне себя от злобы и обиды, он кинулся на Салисето, но тот ожидал нападения и молниеносно швырнул под ноги Луи стул. Боканьяно упал. Тони схватил со стола бутылку и по всем правилам разбил ее о затылок Луи. Тот мигом утратил весь воинственный пыл. Успокоившись, Салисето взглянул на распростертого у его ног противника.
— Ах ты чертова старая шкура, — пробормотал он, почесываясь, — если это не ты ухлопал и ощипал итальяшку, то кто же, черт возьми, мог это сделать?

Допив свой пастис, Пишранд почувствовал, что ему и в самом деле полегчало. Он глубоко вдохнул морской воздух. Инспектор любил родной город и в этой любви черпал необходимую энергию, чтобы продолжать порой невыносимо трудную работу. Полицейский не сомневался, что рано или поздно справится с Тони. С убийцей Ланчано будет посложнее, но он и тут не терял надежды. Впрочем, над Марселем сверкало такое ослепительное солнце, что, право же, не стоило отчаиваться в чем бы то ни было.
Выходя из кафе, Пишранд заметил Пэмпренетту. Но теперь ее походка вовсе не казалась танцующей, и все ее существо как будто перестало излучать неистребимую радость жизни. Короче говоря, мадемуазель Адоль выглядела очень печальной. Инспектор подошел к девушке:
— Ну и как поживает наша Пэмпренетта?
Девушка вздрогнула и с довольно жалкой улыбкой повернулась к полицейскому:
— А-а-а… месье Пишранд…
— Гуляешь?
— Да так, захотелось проветриться…
— Послушай, Пэмпренетта, сдается мне, что тебе совсем не весело и ты совершенно права, решив хорошенько проветрить голову! Вдруг осенит какая-нибудь путная мысль!
— Пустяки… — вяло возразила девушка.
— Но я ведь вижу, что ты несчастна, Пэмпренетта!
— Наоборот, ужасно счастлива! И доказательство — то, что завтра у меня обручение!
Инспектор прикинулся дурачком:
— Завтра? Не может быть!
— Матерь Божья! А почему это не может быть, хотела б я знать? — возмутилась девушка. — Может, по-вашему, я недостаточно хороша собой, чтобы понравиться парню?
— Вовсе нет, и ты сама это отлично понимаешь, Пэмпренетта, потому как я уверен, что ты самая красивая девушка во всем Марселе… Просто мне очень грустно…
— Грустно?
Пишранд слегка отвернулся.
— Ну попробуй поставить себя на мое место! Я люблю Бруно, как младшего брата, а этот неблагодарный мальчишка даже не подумал ни сказать мне, что у него помолвка, ни пригласить… Говори что хочешь, но узнать о таком предательстве очень тяжко!
Вместо ответа девушка горько расплакалась. А полицейский напустил на себя изумленный вид:
— О-ля-ля! Да что это с тобой?
— Я… не за… Бру… но вы… хожу замуж…
— О Господи Боже! Что это ты болтаешь?
— Бруно — чу… довище… Он меня не любит! И я выхожу за Ипполита!
— За Ипполита Доло?
— Да!
— Я тебе не верю!
— Не верите?
— Нет, не верю!
Пэмпренетта в ярости поднесла к самому лицу инспектора кольцо.
— А это что, по-вашему?
Пишранд внимательно поглядел на ее палец.
— Очень красивое колечко…
— Это Ипполит мне его подарил к свадьбе!
— Правда?
— Клянусь вам!
— Что ж, Ипполиту пришла в голову отличная мысль… А меня ты не приглашаешь на помолвку, Пэмпренетта?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51