Еще не было трех часов, когда Гремилли, покинув площадь Плюманси с теми же церемониями, что и в начале визита, отправился на улицу Четвертого Сентября, где находился магазин мадемуазель Вертюзай.Это был небольшой магазинчик, изысканность которого не сразу бросалась в глаза. Витрина с выставленными в ней платьями и тканями говорила о хорошем вкусе хозяйки и высоких ценах. Было очевидно, что только наивная особа могла зайти сюда в надежде приобрести себе что-нибудь подешевле. Стоило лишь полицейскому толкнуть входную дверь, как он тотчас же окунулся в интимно-утонченную атмосферу, подчеркиваемую обитыми атласом стенами, мягким светом, изящными букетами цветов и отсутствием малейшего шума. Глядя, как элегантно одетая служащая с расчетливой медлительностью перемещалась в пространстве и что-то тихим голосом говорила своим невидимым собеседникам, Гремилли ощутил себя в аквариуме.— Что мсье угодно?— Повидаться с мадемуазель Вертюзай, если это возможно.— По какому делу, простите?— По личному. Хочу добавить, что у меня нет ни товара, ни предложений.Бросив на него веселый взгляд, девушка попросила:— Минутку, пожалуйста.Жестом она указала комиссару на хрупкий стул с гнутыми ножками, на который он ни за что на свете не осмелился бы сесть. Так же тихо, как и при встрече, девушка удалилась. Она не шла, а буквально плыла. Вскоре она вновь появилась, пригласив полицейского следовать за собой. Его провели в роскошный будуар. Гид удалился, оставив Гремилли наедине с некой особой со светлыми волосами, одетой в английский костюм стального цвета, с повязанным вокруг шеи шарфиком неброских тонов. Сидя за письменным столом в отеле Наполеона Третьего с инкрустацией из перламутра, она пристально смотрела на незваного гостя сквозь огромные роговые очки.— Вы хотели со мной говорить, мсье?— Комиссар Гремилли, из Бордо.Тон мадемуазель Вертюзай вдруг изменился:— Что же вы стоите, комиссар, садитесь.Он с недоверием покосился на показавшееся ему крошечным обитое шелком кресло. Видя его нерешительность, владелица магазина модного платья улыбнулась:— Не пугайтесь, оно вполне вас выдержит.— Надеюсь.Пока Гремилли, соблюдая все меры предосторожности, устраивался в кресле, она поинтересовалась:— Итак, какие дела у меня могут быть с полицией?— Ей необходимо получить от вас маленькую информацию — и только.— По поводу чего?— По поводу мадам Арсизак.— Мадам Арсизак… Бедный ангел! Я до сих пор не могу поверить в ее ужасную смерть… Такая скромная, такая утонченная!.. Всегда любезна, покладиста… Ничто не может утешить… Для меня она была больше, чем клиентка, мсье комиссар. Подруга, настоящая подруга… Мы так ее оплакивали… И еще долго будем оплакивать.И как бы в подтверждение своих слов мадемуазель Вертюзай извлекла из левого рукава прелестный платочек из тончайшего батиста и с величайшей осторожностью принялась промокать им накрашенные ресницы.— Вы сами, мадемуазель, занимались мадам Арсизак, когда она приходила к вам как клиентка?Резкое движение корпуса назад выразило ее крайнее удивление.— Мсье комиссар! Я выхожу к своим клиенткам исключительно для того, чтобы дать совет по выбору материала или модели, окинуть взглядом во время примерки… И лишь на секунду, мсье комиссар, мимоходом!Пристыженный, Гремилли смутился так, как если бы он спросил у маркизы де Монтеспан, не она ли подметает Зеркальную галерею Версальского дворца?— Прошу простить мое невежество, мадемуазель. Я слабо разбираюсь в секретах ателье мод.Мадемуазель Вертюзай сделала небрежный и одновременно снисходительный жест рукой, показывая тем самым, что инцидент исчерпан.— Если вы хотели спросить меня, мсье комиссар, имя служащей, которая чаще других обслуживала мадам Арсизак, то я могу вам его назвать: мадемуазель Симона.— Она сегодня здесь?— Это как раз та девушка, которая вас встретила.— Вы не против, если я поговорю с ней наедине?— О мадам Арсизак?— Да. Я стараюсь составить собственное мнение об этой женщине, так трагически погибшей, о которой все говорят только самое лестное.— И по справедливости, мсье комиссар, и по справедливости!— Я в этом и не сомневался, мадемуазель, однако мне хотелось бы узнать о ней больше, и мне кажется, что клиентки таких престижных магазинов, как ваш, должны немножко открываться тем, кто их одевает.Мадемуазель Вертюзай ответила с некоторой язвительностью в голосе:— Конечно, мсье комиссар, конечно, хотя мне трудно себе представить, что бы такого могла вам поведать мадемуазель Симона, чего не могла бы сделать я. В конце концов…Она поднялась.— Пожалуйста, сидите. Я вам сейчас пришлю мадемуазель Симону. Надеюсь, правда, что это ненадолго?— Можете не сомневаться, мадемуазель, что я приложу все свои силы, чтобы внести как можно меньше беспорядка в отлаженную работу вашего магазина.Она поблагодарила его кивком головы и удалилась. Через несколько секунд на пороге появилась мадемуазель Симона.— Мадемуазель мне сказала, что вы…— Присядьте… Так вот, мне хотелось бы услышать ваше мнение о мадам Арсизак.— Бог мой… Это была очень-очень порядочная женщина. С большим вкусом одевалась. Прямо-таки с иголочки! Всегда в прекрасном настроении, к тому же с каким пониманием относилась к персоналу!Полицейский подумал, что ему вот-вот станет дурно. Прямо наизусть все выучила!— Скажите, мадемуазель, вы давно здесь работаете?— Шесть месяцев.— Шесть месяцев? В таком случае, кто занимался мадам Арсизак до вас?— Мадемуазель Агата.— А почему ее ко мне не послали?— Она… она уехала.Гремилли почувствовал, что от него что-то скрывают.— И давно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46