От сильного удара о землю у
караванщика потемнело в глазах. Но лучше бы эта тьма
никогда не рассеивалась - вот что пришло ему в голову,
когда пелена перед глазами спала.
Два ужасных чудовища, два порождения тьмы спускались на
дорогу, где только что мирно шел его караван. Глаза их
горели красным огнем, широкие кожистые крылья плескали в
воздухе, пасти были угрожающе раскрыты. Шалим Арих мог бы
заметить, что одно из чудовищ опускается неровно, как будто
бы оно ранено, но караванщику было не до того. С истошным
звериным воем он вскочил на четвереньки и пополз с дороги.
Он лез в кусты, не замечая усеявших ветви длинных колючек;
потом закрыл глаза, истово молясь, чтобы страшные чудища его
не нашли. По синим шароварам Шалима Ариха, оскверняя
дорогую ткань, расползлось мокрое пятно.

* * *

Нетопырь неуклюже упал на лапы и ткнулся носом в сухую
почву; Конан, слетев в шеи монстра, перекувыркнулся на
земле и вскочил на ноги. Вторая тварь приземлилась следом,
и Зольдо, спрыгнув с нее, подбежал к Конану. Чудовище,
переваливаясь с лапы на лапу, заковыляло к раненому
собрату: его перепончатые крылья волочились по земле,
вздымая маленькие клубы пыли. Приблизившись, нетопырь
обнюхал приятеля; красные глаза его тревожно горели.
- Что ты с ним сделал? - спросил бессмертный.
- Я? - Конан озадаченно посмотрел на свой кулак. -
Стукнул разок по темени.
Он повертел головой по сторонам.
- Ладно, пусть Пелиас разбирается со своими тварями сам.
Пошли! Вон в тех кустах запуталось несколько лошадей - это
то, что нам надо.
Они подобрались к животным. Уздечки их намотались на
колючие ветви, и лошади уже не делали попыток освободиться;
ноги их мелко дрожали, а глаза с ужасом косились туда, где
толкались на дороге нетопыри. Коней было четверо, и три из
них - оседланы. Конан приметил гнедого жеребца с высоким
седлом.
- Возьмешь его себе - он подходит к твоему наряду, -
сказал он бессмертному, - а мне сойдет и та кобылка.
Зольдо не ответил, и Конан обернулся к нему.
Бессмертный, прищурившись, вглядывался в нетопырей.
- Кажется, он пришел в себя после твоего удара, -
сказал он.
- Тем лучше! Меньше мороки будет с лошадьми, - буркнул
киммериец.
Зольдо оказался прав. Нетопыри перекинулись заунывными
воплями и разом прыгнули вверх. Лошади испуганно заржали и
забились в кустах.
Конан, успокаивая гнедого, похлопал его по шее.

* * *
Шалим Арих несколько раз приподнимал веки, чтобы
получились маленькие щелочки, и опять в страх сжимал
и, увидев, что монстры по-прежнему на месте. Он вжался в
колючие ветви поглубже, когда чудовища огласили окрестности
ужасными воплями. Но с ним не произошло ничего плохого: никто
не вытаскивал его из кустов и не пытался сожрать.
Отважившись, караванщик приоткрыл глаза еще раз - и вознес
хвалу Богине-Матери Иштар: чудища исчезли. Раскрыв глаза во
всю ширь, Шалим Арих увидел высоко в нее две крохотные точки
и возблагодарил богиню еще раз - за собственное спасение.
Затем он выполз из кустов и возблагодарил богиню в третий
раз, когда увидел двух человек, по виду воинов, возившихся
лошадьми. Среди них был и его гнедой иноходец.
Караванщик поспешил к незнакомцам. Один из них - тот,
что держал иноходца под уздцы, - выглядел знатным
человеком; второй, видимо, слуга, направлялся к господину,
ведя за собой двух чалых кобыл. Они заметили
приближавшегося караванщика, но не обратили на него
внимания.
Шалим Арих подошел и заговорил:
- Хвала Богине Матери за ваше появление здесь...
Закончить ему не удалось.
Синеглазый слуга с испещренным шрамами лицом тряхнул
копной смоляных волос и вскочил в седло одной из кобыл.
Поводья свободной лошади он привязал к седлу.
Шалим Арих почувствовал нехорошее, когда желтые глаза
господина без всякого интереса скользнули по его лицу.
Желтоглазый одним махом взлетел в седло иноходца.
- Это мой конь! - отчаянно закричал караванщик и повис
на поводьях гнедого, вцепившись в них мертвой хваткой.
Слуга подъехал на крик.
- Откуда этот? - спросил он у своего спутника.
- Выполз из кустов, - пожал плечами желтоглазый.
Шалим Арих понял, что ошибся, определяя господина. И,
когда он заглянул в синие глаза второго, то пожалел, что
вообще родился на свет.
- Прочь, - коротко и властно сказал синеглазый.
Руки караванщика раздались сами собой; уткнувшись носом
в дорожную пыль, он не поднимал головы, пока стук копыт не
затих вдалеке.
Тогда Шалим Арих медленно поднялся и осмотрелся. От
целого каравана осталась одна вьючная лошадь, которая
неподалеку от дороги пощипывала траву - и все. Караванщик
замер, не понимая, почему вокруг все качается и плывет -
так, как будто он стоит на палубе корабля. Он никак не мог
вспомнить, где видел это лицо - лицо синеглазого слуги.
Потом ноги Шалима Ариха подкосились, и он в беспамятстве
рухнул на дорогу.

Глава 8. АСГАЛУН

Конан, как и положено слуге, расседлывал лошадей в
небольшой конюшне, что примыкала к гостинице. Этот
постоялый двор был не из самых больших и богатых в
Асгалуне, но путники не желали привлекать к себе излишнего
внимания; мелкопоместному дворянину из северных краев не
пристало бросаться деньгами.
Внезапно чья-то фигура заслонила свет в дверном проеме,
и киммериец на секунду оторвался от своего занятия,
посмотрев поверх спины гнедого, кого еще принесла нелегкая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39