* * *
Чернокожий воин непрестанно вертел головой – каждый шорох в ночном лесу вынуждал его вздрагивать и хвататься за рукоять увесистой сабли. Невдалеке, всего в пяти бросках копья, засыпало хмельное войско; рядом с Ямбой похрапывали два новобранца и один воин из его десятка. Из его бывшего десятка – трое уцелевших парней уже не считали Евнуха своим командиром. Тарк поставил над ними нового десятника, а перед этим чуть не выпустил им кишки.
Ямбу всякий раз пробирал озноб, когда он вспоминал перекошенное яростью лицо киммерийца. Нелегко, ох, нелегко было убедить его, что вшестером лжекупцы никак не сумели бы отстоять драгоценный обоз. Прощальный посул Флада Кровостока, что Конан сам пригонит телеги в Даис, вызвал у Тарка приступ бешенства, он едва не бросился на Луна с кулаками, когда тот попытался его успокоить. В конце концов, Тарк утихомирился и послал двадцать конников к пограничной гостинице, через сутки они вернулись и привезли Сахима с разрубленным черепом и Флада, вынутого из петли; трупы ужасно смердили, в черной разваливающейся плоти кишели черви. При виде своих незадачливых «копий» Лун побелел, как полотно, а Тарк лишь выругался и плюнул. Ямба отделался разжалованием в простые солдаты, даже без мордобоя обошлось, однако теперь не только бывшие друзья, но и новобранцы посматривают на него косо.
Он стоял в ночном дозоре с полуночи. Глаза слипались – денек не из легких выдался, да и вчера он здорово намаялся с проклятым тараном при штурме безлюдной крепости. Спасибо жутким лесным шорохам – не давали уснуть. Лес, пронизанный двумя дорогами и десятками троп, обступал мятежный замок Парро с трех сторон, на открытом месте встало лагерем войско Тарка, а ветераны лафатского сражения и бегства от Каи-Хана перекрыли лесные пути. Возможно, по этим зарослям бродит вооруженный отряд из вчерашнего замка; за каждым кустом Ямбе мерещился когирец с арбалетом или дротиком. Ничего, подумал он, скоро разбужу сменщика и завалюсь дрыхнуть, пускай он подергается от страха. Ямба вскинул голову – спохватился, что задремал. И обмер – в пяти шагах перед ним чернел силуэт человека.
– Кто? – выкрикнул кушит, хватаясь за саблю.
– А потише нельзя, ты, сонная муха? – Тарк был изрядно сердит, он уже обошел больше половины постов и везде заставал клюющих носами, а то и спящих, часовых. – Вот отрежут мятежники самое дорогое, так и захочешь, не поорешь. – Киммериец бесшумно двинулся к кушиту. – Что, Евнух, не сладко?
Ямба опустил голову и скрипнул зубами. Тарк усмехнулся в темноте.
– Завтра возьмем замок. Отличишься – снова ходить тебе в десятниках.
Кушит поднял голову. Застыл, обратился в слух.
– Ты что? – недоуменно спросил Тарк.
– Погоди. – Ямба приставил к ушам ладони. Тарк тоже прислушался.
– Что там? – снова спросил киммериец.
– Конница, – тусклым голосом ответил кушит. – Из крепости. На наш лагерь прет.
– А, Нергал их дери! – Тарк резко повернулся в сторону лагеря. – Это ж вылазка! К бою! – закричал он во всю силу легких.
Трое сменщиков Ямбы подпрыгнули, как ошпаренные, а киммерийцу и кушиту было не до них, они со всех ног бежали к лагерю. Но конный отряд из осажденного замка двигался куда быстрее. Должно быть, ему удалось незаметно подобраться к бивуаку на полет стрелы, а затем по беззвучному сигналу командира он ринулся в стремительную атаку. С опушки леса Ямба и Тарк смотрели, как темная волна с дробным гулом накатывает на обреченный лагерь, как рушатся шатры и рвутся с привязи перепуганные лошади. В сполохах костров сверкали бронзой и сталью неустрашимые когирские конники, потомки гордых аквилонских рыцарей; через сумрак, испятнанный алым, их мчалось не больше трех сотен. Тарк, бывалый солдат, давно научился с одного взгляда определять примерную численность войска.
Он глядел на свою тысячу, на мечту о величии и славе. На мечту, которая вот-вот разлетится в клочья под копытами вражеских лошадей. Карательный отряд обречен, в этом Тарк не сомневался. Конечно, он поставил часовых вблизи крепости – не только в рощах, но и на открытом поле. И конечно, их заметили со стен замка, а с наступлением темноты бесшумно подкрались и вырезали. И теперь когирцы ударили там, где их ждали меньше всего. Тарк, разбивая лагерь на виду у защитников замка, не допускал и мысли, что им достанет смелости атаковать. Он просчитался.
– Стой, дурак! – Ямба ухватил его за руку. – Жить надоело?
Тарк выдернул руку, но остановился. Никого уже не спасешь. Ничего уже не исправишь. Как же так? Почему граф Парро, наделенный способностью завораживать взглядом, не справился со своей ролью? Почему погибли Флад Кровосток и Сахим, такие же, как престарелый граф, подобия колдовского разума? Кто увел вчера всех жителей из высоких стен, оставил всемогущего Луна не у дел? Кто понял, что нельзя ждать утра, когда иные защитники замка обернутся врагами, что надо разгромить осаждающих во мгле?
Тяжелая конница сражалась молча, зато вопли гибнущих наемников градом бились о деревья и рассыпались на душераздирающие отзвуки. В лагере царила многоглавая, многоголосая смерть, один за другим занимались огнем шатры, среди них носились темные и сверкающие силуэты – всадники, пешие, кони без седоков. Когирцы не соблюдали строй, каждый сам выбирал себе жертву и преследовал ее, пока она не валилась под ударом длинного меча или копья; их грозный предводитель не трогал убегающих, зато мгновенно появлялся там, где звучала сталь.
Тарк узнал его сразу и вновь порывисто шагнул вперед, и вновь Ямба удержал за руку. И тогда киммериец – рослый, косая сажень в плечах, за которыми осталось много стран и сражений, – разрыдался, как обиженный младенец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112