– В таком случае, – сказал Элана, – это идеальный символ мятежа. Он настолько многолик, что каждому может предложить что-то свое.
Эмбан хмурился.
– Дурное обращение с крепостными просто бессмысленно, – сказал он. – Они не слишком трудолюбивы, это верно, но их так много, что проще согнать побольше народу, если хочешь, чтобы работа была закончена в срок. Если обращаться с ними жестоко, добьешься только того, что они возненавидят тебя. Последний болван способен это понять. Спархок, существует ли заклятие, которое могло склонить астелийское дворянство к такому самоубийственному поведению?
– Я, во всяком случае, такого не знаю, – ответил Спархок. Он обвел взглядом рыцарей, но они дружно покачали головами. Принцесса Даная, однако, едва заметно кивнула, подтверждая, что такое возможно. – Но я не исключал бы и такой возможности, ваша светлость, – продолжал Спархок. – Если никто из нас не знает такого заклятия, это еще не значит, что оно не существует. Если некто хотел взбунтовать Астел, ничто так не благоприятствовало бы его планам, как мятеж крепостных, а если все дворяне одновременно начали бить своих крепостных кнутами – лучшего способа добиться этого мятежа и не придумаешь.
– И Сабр, судя по всему, в этом крепко замешан, – сказал Эмбан. – Он настраивает дворян против безбожных желтых собак – извини, Оскайн, – и в то же время обращает крепостных против их хозяев. Кто-нибудь из вас сумел хоть что-то узнать о нем?
– Элрон прошлым вечером тоже здорово нализался, – сказал Стрейджен. – Он рассказал нам со Спархоком, что Сабр ночами бродит по Астелу в маске и произносит речи.
– Не может быть! – пораженно воскликнул Бевьер.
– Патетично, правда? Мы явно имеем дело с недоразвитым подростком. Элрон был весьма впечатлен всей этой мелодрамой.
– Еще бы, – вздохнул Бевьер.
– Похоже на сочинение какого-то третьеразрядного писаки, верно? – усмехнулся Стрейджен.
– Тогда это точно Элрон, – сказал Тиниен.
– Ты ему льстишь, – проворчал Улаф. – Прошлым вечером он зажал меня в угол и прочел кое-какие свои вирши. «Третьеразрядный» – это слишком преувеличенная оценка его дарования.

Спархок был встревожен. Афраэль сказала ему, что от кого-то в доме Котэка он услышит что-то важное, но кроме того, что перед ним обнажились некоторые неприглядные стороны баронского семейства, ничего достойного внимания он так и не услышал. Подумав об этом, он сообразил, что Афраэль, собственно, и не обещала, что важное «нечто» будет сказано именно ему, Спархоку. Вполне возможно, что важные слова услышал кто-то из его спутников. Спархок задумался над этим. Проще всего разрешить этот вопрос можно было, задав его Данае, но это значило бы в очередной раз выслушать едкие и оскорбительные комментарии насчет его ограниченного понимания, так что Спархок предпочел сам поломать голову над этой загадкой.
Судя по карте, путь до Дарсоса должен был занять у них десять дней. На деле, конечно, выходило гораздо меньше.
– Как ты управляешься с людьми, которые могут увидеть нас во время твоих игр со временем? – спросил он в тот же день у Данаи, поглядывая на неподвижные лица своих дремлющих друзей. – Я могу понять, как ты убеждаешь наших спутников, что мы просто едем шагом по дороге, но как насчет случайных встречных?
– Я не ускоряю время при посторонних, Спархок, – ответила она, – но они бы все равно нас не увидели. Мы движемся слишком быстро.
– Значит, ты замораживаешь время, как делал Гхномб в Эозии?
– Нет, я поступаю наоборот. Гхномб заморозил время, и вы ехали в бесконечном мгновении. То, что делаю я… – Девочка осеклась, испытующе поглядела на отца. – Я объясню тебе это как-нибудь позже, – решила она. – Мы движемся рывками, одолевая по нескольку миль за раз. Потом мы немного едем обычным шагом, затем снова ускоряем движение. Сочетать все это – очень сложное занятие. По крайней мере, мне есть чем развлечь себя в длинном и скучном путешествии.
– А эта важная вещь, о которой ты говорила, была сказана в доме Котэка? – спросил Спархок.
– Да.
– И что же это? – Он решил, что небольшая ранка не сильно повредит его гордости.
– Не знаю. Я знаю, что это важно, что кто-то должен был это сказать, но что именно – понятия не имею.
– Значит, ты не всеведуща?
– Я никогда и не говорила, что всеведуща.
– Может быть, это важное мы получили по частям? Два-три слова Эмбану, пара слов мне и Стрейджену, чуть побольше – Халэду? А потом нам нужно было сложить вместе все кусочки, чтобы получить целое?
Принцесса задумалась.
– Блестяще, отец! – воскликнула она.
– Благодарю тебя. – Итак, их недавние рассуждения все же принесли свои плоды. Спархок решил двинуться дальше.
– Кто-то изменяет нравы людей в Астеле?
– Да, и это продолжается уже довольно долго.
– Значит, когда дворяне стали жестоко обходиться с крепостными, это не была их собственная воля?
– Разумеется, нет. Холодная, рассчитанная жестокость – дело сложное. Чтобы достичь ее, надо сосредоточиться, а астелийцы для этого чересчур ленивы. Эта жестокость навязана им извне.
– Мог это проделать стирикский маг?
– Да, с одним человеком. Стирик мог бы выбрать одного дворянина и превратить его в чудовище. – Даная задумалась. – Ну, может быть, двух. Самое большее – трех. С большим количеством ни один стирик не справился бы – он не смог бы охватить вниманием особенности каждого человека в отдельности.
– Значит, когда несколько лет назад астелийские дворяне вдруг стали жестоки со своими крепостными, их подтолкнул к этому бог – или боги?
– По-моему, я это уже говорила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171