– Все дело в организации, мой дорогой Эмбан, – говорил Оскайн маленькому толстому священнику. – Ключ к нашему успеху – организация. Вся власть в Тамуле исходит от императора, и все решения принимаются в Материоне. Мы даже говорим нашим крестьянам, когда нужно начинать сев, а когда – собирать урожай. Я готов признать, что такой метод управления имеет свои недостатки, но он вполне отвечает характеру тамульцев.
– Эленийцы, к несчастью, не так дисциплинированны, – отозвался Эмбан. – Церковь была бы счастлива иметь более послушную паству, но нам приходится управляться с тем, что дал Господь. – Эмбан усмехнулся. – Что ж, во всяком случае, это прибавляет жизни разнообразия.
Они прибыли в Лебас к концу дня. Это был небольшой чистенький город с откровенно непривычной архитектурой, которая явно склонялась к художественным излишествам. Дома здесь были приземистые и широкие, с изящными крышами, которые по краям загибались вверх, как если бы их строителям не по душе были прямые линии. Мощеные улицы, широкие и прямые, были заполнены гуляющими горожанами, разодетыми в яркие шелка.
Прибытие эозийцев вызвало в городе изрядный переполох, поскольку тамульцы прежде никогда не видели эленийских рыцарей. Больше всех, однако, поразила их королева Элана. Все тамульцы были черноволосы, со смугло-золотистой кожей, и бледная светловолосая королева, торжественно проезжавшая в карете по улицам города, вызывала у местных жителей особый трепет.
Первой их заботой были, разумеется, раненые. Оскайн заверил эозийцев, что тамульские лекари считаются лучшими в мире. Более того, оказалось, что у посла в Империи чрезвычайно высокое положение. Для раненых рыцарей был выделен особый дом, а лекари возникли мгновенно, точно сгустились из воздуха по приказу Оскайна. Для размещения гостей были предоставлены другие дома, битком набитые слугами, которые ни слова не понимали по-эленийски.
– Ты, похоже, обладаешь здесь немалым весом, Оскайн, – заметил Эмбан вечером, после экзотического ужина, состоявшего из множества перемен блюд, неизвестно из чего приготовленных и порой обладавших весьма непривычным вкусом.
– Не переоценивай моего веса, друг мой, – усмехнулся Оскайн. – Мои полномочия подписаны императором, и это его рука обладает немалым весом во всей Дарезии. Он велел, чтобы тамульцы сделали все возможное – и невозможное – дабы королеве Элане было у нас приятно и удобно. Никто не посмел бы не подчиниться приказам императора.
– Должно быть, эти приказы так и не дошли до ушей троллей, – с невинным видом предположил Улаф. – Впрочем, тролли ведь смотрят на мир иначе, чем мы. Может быть, они посчитали, что их появление развлечет королеву Элану.
– Неужели ему обязательно это делать? – воззвал Оскайн к Спархоку.
– Улафу? Боюсь, что да, ваше превосходительство. Это какая-то особенность талесийской натуры – весьма загадочная и, вполне вероятно, извращенная.
– Спархок! – возмутился Улаф.
– Ничего личного, старина, – ухмыльнулся Спархок. – Я только хотел напомнить, что еще не простил тебе все те случаи, когда ты хитростью заставлял меня готовить завтрак.

– Стой смирно! – прикрикнула Миртаи.
– Эта штука попала мне в глаз, – пожаловался Телэн.
– Не умрешь. А теперь стой смирно. – Она продолжала натирать снадобьем его лицо.
– Что это такое, Миртаи? – с любопытством спросила баронесса Мелидира.
– Шафран. Мы добавляем его в пищу. Это разновидность пряности.
– Чем это вы занимаетесь? – осведомилась Элана. Она и Спархок вошли в комнату и обнаружили, что атана равномерно натирает лицо Телэна местной приправой.
– Улучшаем пажа, ваше величество, – пояснил Стрейджен. – Он должен выйти в город, и мы не хотим, чтобы его эленийская внешность бросалась в глаза. Миртаи хочет изменить цвет его кожи.
– Ты ведь мог бы сделать это с помощью магии, Спархок? – спросила Элана.
– Я – возможно, – отозвался он, – а вот Сефрения смогла бы запросто.
– Где ты раньше-то был? – с горечью вопросил Телэн. – Миртаи терзает меня вот уже битых полчаса.
– Зато ты приятно пахнешь, – утешила его Мелидира.
– Я не собираюсь стать коронным блюдом на чьем-то ужине. Ой-о-о!
– Извини, – пробормотала Алиэн, осторожно вынимая гребешок из спутанной пряди его волос. – Я должна хорошенько прочесать волосы, иначе краска плохо ляжет. – Алиэн была занята тем, что окрашивала волосы мальчика в черный цвет.
– И долго мне потом придется смывать эту желтую пакость? – осведомился Телэн.
– Не знаю, – пожала плечами Миртаи. – Шафран смывается плохо, но где-то через месяц постепенно сойдет.
– Ну, Стрейджен, – пригрозил мальчик, – я с тобой еще за это поквитаюсь!
– Стой смирно! – снова прикрикнула Миртаи, продолжая натирать его шафраном.
– Нам нужно встретиться с местными ворами, – пояснил Стрейджен. – Воры Сарсоса обещали, что мы получим окончательный ответ в Лебасе.
– Стрейджен, – сказал Спархок, – мне видится в твоем плане один большой изъян. Телэн не говорит по-тамульски.
– Ну и что? – пожал плечами Стрейджен. – Главарь местных воров – каммориец.
– Как это могло случиться?
– Мы не обращаем внимания на национальные различия, Спархок. В конце концов, все воры – братья, и единственная аристократия, которую мы признаем, – аристократия таланта. Так или иначе, когда Телэна окончательно превратят в тамульца, он отправится в притон местных воров потолковать с Кааладором – так зовут этого камморийца. Телэн приведет его сюда, и мы сможем поговорить с ним с глазу на глаз.
– Почему же ты сам не пойдешь к нему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171