– Они все равно попытаются обмануть тебя, Спархок. Это коварный народец.
– Сефрения, ты знаешь Беллиом – наверное, даже лучше, чем знаю его я. Неужели ты всерьез думаешь, что кто-то, будь то человек или бог, в силах обмануть его? Если я велю ему запереть дэльфов в долине и никого другого не допускать в нее, никто не сможет обойти этот запрет – ни ты, ни Афраэль, ни Эдемус, ни даже Бог эленийцев. Даже если все боги этого мира и других миров соберутся вместе, им не одолеть волю Беллиома. Если я запечатаю эту долину, так и будет. Даже птицы и черви не смогут покинуть ее. Это тебя удовлетворит?
Она отвернулась.
– Мне нужен ответ, матушка, и я не намерен ждать его еще год. Тебя это удовлетворит?
– Ты отвратителен!
– У меня сейчас слишком много забот. Подумай и дай мне знать, что ты решила. – Спархок повернулся к анари. – Ну что ж, теперь я знаю, чего хотите вы. Следующий вопрос – что достанется мне? Что я получу от нашего соглашения?
– Нашу помощь в борьбе с врагами, о Анакха.
– Это слишком расплывчато, Кедон. У меня есть Беллиом. Что именно можете вы сделать для меня, чего я не в состоянии сделать сам?
– Тебе недостает согласия с сим камнем, Анакха. Ты в силах принудить его подчиниться, однако мало он любит тебя и порой нарочито ошибается, исполняя твои мысли, – как было, когда перенес он тебя и Богиню-Дитя в Дэмос, хотя желал ты оказаться в Дэле, что в Южной Арджуне.
– Откуда тебе это известно? – ошеломленно спросил Спархок.
– Твой разум открыт мне, Анакха, как открыты разумы всех людей в мире. Такова одна служба, что мы могли бы сослужить тебе. Разве не стало бы тебе подспорьем знать помышления твоих врагов?
– Это верно, Кедон, но есть и другие способы добывать у людей правду.
– Однако те, кто подвергнут пытке, знают, что их пытали, и знают, что именно они открыли тебе. Наше умение действует более тонко.
– Он прав, Спархок, – подал голос Келтэн. – Скажи, Кедон, о чем я сейчас думаю?
– Тебя, сэр рыцарь, тревожит то, что принужден ты будешь лишить жизни Ксанетию, буде мы окажемся обманщиками. Ты же питаешь к ней искреннюю приязнь.
– Это правда, – признал Келтэн, обращаясь к своим друзьям. – Я думаю, эти люди и впрямь умеют читать мысли.
– Обладаем мы и иными талантами, господа рыцари, – продолжал Кедон, – и охотно поставим их вам на службу в обмен за то, чего мы хотим от вас. – Он с некоторой грустью взглянул на Сефрению. – Боюсь, когда я открою вам природу наших талантов, тебе сия истина причинит боль и еще более ожесточит твое сердце против нас, дорогая сестра.
– Не смей меня так называть! Моя ненависть к тебе и твоим сородичам и так уже тверда, как гранит.
– Сие не правда, Сефрения из Илары, – возразила Ксанетия. – Смятение царит в твоей душе оттого, что, впервые повстречав нас, не нашла ты в нас зла. Всеми силами стараешься ты поддержать вражду, что проистекает скорее из долга перед народом твоим, нежели от личной твоей злобы. Признаюсь, что и сама я также смятена. Меня влечет полюбить тебя, подобно как и тебя влечет любовь, но не ненависть.
– Прекрати! – вспыхнула Сефрения. – Убери свои грязные лапы из моих мыслей!
– Вот упрямица, – пробормотал Улаф.
– Природа младших богов Стирикума такова, что хранят они детей своих даже от их собственной глупости, – вновь заговорил анари. – Оттого-то стирики и принуждены обращаться к богам своим с молитвой и заклинанием всякий раз, когда хотят они преступить начертанный человеку предел. Не так ли, Сефрения из Илары?
Она промолчала.
– В этом суть стирикской магии, Кедон, – ответил за нее Вэнион.
Сефрения обожгла его ненавидящим взглядом, и Спархок мысленно застонал. Неужели нельзя было помолчать?!
Анари кивнул.
– Эдемус, как я уже говорил, ушел прежде нас, дабы приготовить нам путь, и не может более хранить и направлять нас. Оттого он даровал иным из нас силу творить то, что надобно свершать без его помощи.
– Неограниченная магия?! – воскликнула Сефрения. – В ваших руках неограниченная сила богов?
– Да, иные из нас обладают ею.
– Это чудовищно! Человеческий разум не в силах постичь суть такой силы. Не в нашей власти предугадать, что будет, если мы используем эту силу ради исполнения наших детских капризов.
– Твоя Богиня славно обучила тебя, Сефрения из Илары, – проговорила Ксанетия. – И мыслишь ты именно так, как она желает, чтобы ты мыслила.
– Твоя Богиня, дорогая сестра, желает, чтобы была ты и оставалась как дитя. Тогда только будет она уверена в любви твоей. Однако истинно скажу тебе: Эдемус любит нас так же сильно, как любит тебя твоя Афраэль. Его любовь, однако, принудила нас вырасти. Он предал силу свою в наши руки, и должны мы сами принимать все последствия деяний наших, когда пускаем эту силу в ход. Воистину, эта любовь совсем иного рода, однако и она остается любовью. Эдемус более не направляет нас, а посему мы вольны творить что пожелаем. – Анари мягко улыбнулся. – Простите меня, друзья мои, но у такого глубокого старца одно лишь затаенное стремление. – Он вытянул руку и с грустью посмотрел на нее. – Как быстро меняемся мы с течением лет, и как тягостны эти перемены…
Изменение происходило постепенно, но то, что творилось у них на глазах, было настолько поразительно, что казалось чудом. Иссохшая плоть понемногу становилась полнокровной, узловатые суставы сгладились, и морщины на коже словно растаяли. Изменялась, однако, не только рука Кедона. Морщины на его лице исчезли бесследно, впалые щеки округлились, а редкие седые волосы погустели, закурчавились. Под потрясенными взглядами эленийцев дэльф безо всякого видимого усилия избавлялся от разрушительных примет времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173