– Слышу тебя, Анакха, – голос вновь исходил из уст Вэниона.
– Я чувствую внутри тебя Троллей-Богов. Могут ли они понять мои слова, когда я говорю на этом языке?
– Нет, Анакха.
– Хорошо. Киргон обманом завлек троллей в Дарезию и обратил их против атанов, наших союзников. Хотим мы убедить Троллей-Богов вернуть под свою руку их заблудшие творения. Мыслишь ли ты, что прислушаются они к нашей просьбе?
– Всякий бог, Анакха, более чем охотно внемлет словам о приверженцах его.
– Я и сам так думал. Согласишься ли ты с заключением моим, что весть о том, что Киргон похитил у Троллей-Богов их приверженцев, разъярит их?
– Разгневаются они сверх всякой меры, Анакха.
– Как, мыслишь ты, следует нам наилучшим образом говорить с ними?
– Поведайте им в простых словах о том, что произошло. Не говорите слишком быстро либо туманно, ибо они соображают медленно.
– Это я успел заметить и прежде, встречаясь с ними.
– Будешь ли говорить с ними ты? Никоим образом не желал бы я тебя обидеть, однако на наречии троллей говоришь ты грубо и неуклюже.
– Это твоя работа, Вэнион? – возмутился Спархок.
– Ни в коем случае! – запротестовал Вэнион. – Я совершенно не разбираюсь в тролличьем языке.
– Прости мою неумелость, Голубая Роза. Наставница моя торопилась, обучая меня языку людей-зверей.
– Спархок! – воскликнула Сефрения.
– А что, разве не так? – Он снова обратился к камню. – Сотоварищ мой, сэр Улаф, более знаком и с троллями, и с наречием их, нежели я. Он и поведает Троллям-Богам, что Киргон похитил их детищ.
– Тогда призову я их дух, дабы сотоварищ твой мог говорить с ними.
Камень дрогнул в руке Спархока, и вновь возникли те гигантские фигуры, которые он видел в храме Азеша, – только на этот раз они были близко, и он мог разглядеть их, о чем искренне сожалел. Поскольку их сущность была заперта в Беллиоме, их силуэты были очерчены лазурным свечением. Тролли-Боги высились над ним, злоба искажала их полузвериные лица, и только сила Беллиома сдерживала их ярость.
– Ну что ж, Улаф, – сказал Спархок. – Положение опасное. Постарайся быть очень, очень убедительным.
Рослый генидианец с трудом сглотнул и выступил вперед.
– Я – Улаф из Талесии, – проговорил он на языке троллей. – Я говорю от имени Анакхи, творения Беллиома. Я принес слово о ваших детях. Будете вы слушать меня?
– Говори, Улаф из Талесии. – Судя по треску пламени в великанском голосе, это был Кхвай, бог огня.
На лице Улафа появилось выражение мягкого упрека.
– Мы удивлены тем, что вы сделали, – сказал он. – Почему вы отдали своих детей Киргону?
– Что?! – проревел Кхвай.
– Мы думали, что вы хотели этого, – продолжал Улаф с притворным удивлением. – Разве вы не велели вашим детям покинуть родные места и идти много снов по льду-который-не-тает в эти чужие земли?
Кхвай завыл, молотя по земле обезьяньими кулаками, подымая тучи пыли и дыма.
– Когда это случилось? – спросил другой голос, жирный и чмокающий.
– Две зимы назад, Гхномб, – ответил Улаф на вопрос бога еды. – Мы думали, что вы знали. Голубая Роза призвала вас, чтобы мы спросили, зачем вы это сделали. Наши боги хотят знать, почему вы нарушили договор.
– Договор? – переспросил Стрейджен, когда Сефрения перевела слова Улафа.
– Мы заключили с ними соглашение, – пояснила Флейта. – Мы не хотели уничтожать троллей, а потому обещали Троллям-Богам, что не тронем их детей, если они не выйдут за пределы Талесийских гор.
– Когда это произошло?
– Двадцать пять тысяч лет назад – приблизительно.
Стрейджен с трудом сглотнул.
– Почему ваши дети слушают Киргона, если вы не велели им? – спросил Улаф.
Одна из гигантских фигур вытянула непомерно длинную руку, и громадная ладонь нырнула в пустоту, постепенно исчезая в ней, как исчезает палка, если воткнуть ее в лесное озерцо. Когда ладонь вынырнула назад, пальцы бога сжимали отчаянно брыкающегося тролля. Бог заговорил, грубо и резко спрашивая о чем-то. Язык был определенно тролличий – сплошное рычание и ворчание.
– Вот это уже любопытно, – пробормотал Улаф. – Оказывается, даже язык троллей меняется с годами.
– Что он говорит? – спросил Спархок.
– Не могу разобрать, – ответил Улаф. – Язык настолько древний, что я не понимаю почти ни одного слова. Зока требует у него ответа.
– Зока?
– Бог плодородия, – пояснил Улаф, напряженно вслушиваясь.
– Тролль в смятении, – сообщил он. – Говорит, что все они думали, будто подчиняются своим богам. Видно, маскировка Киргона была идеальной. Тролли очень близки своим богам и легко распознали бы малейшую разницу.
Зока взревел и швырнул визжащего тролля в пустоту.
– Анакха! – проревела одна из громадных фигур.
– Кто это? – шепотом спросил Спархок.
– Гхворг, – также тихо ответил Улаф, – Бог убийства. Будь с ним осторожен, Спархок. Он очень раздражителен.
– Я слушаю, Гхворг, – ответил Спархок чудовищному гиганту.
– Освободи нас из власти твоего отца. Отпусти нас. Мы должны вернуть своих детей.
С клыков бога убийства капала кровь. Спархоку как-то не хотелось гадать, чья это может быть кровь.
– Позволь мне, – шепотом сказал Улаф. – Это выше власти Анакхи, – громко продолжал он. – Заклинание, которое пленило вас, сделал Гвериг. Это заклинание троллей, и Анакха не знает его.
– Мы научим его заклинанию.
– Нет! – вмешалась вдруг Флейта, забыв о том, что собиралась только наблюдать. – Это мои дети! Я не позволю вам осквернять их тролличьими заклинаниями!
– Мы молим тебя, Богиня-Дитя! Освободи нас! Наши дети разлучены с нами!
– Моя семья никогда не согласится. Ваши дети считают наших детей едой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173