— Гарион, ты определенно становишься занудой. Сними свою корону и расслабься.— На мне нет короны.— Тогда сними что-нибудь другое.— Сенедра!Она снова рассмеялась и принялась болтать ногами, поднимая в воздух миллионы искрящихся капель воды, которые, как алмазы, сияли в лучах утреннего солнца. Затем она легла на воду, и ее волосы медным веером рассыпались по гладкой поверхности озера. Венок, который она сплела, после купания разошелся, и на воде покачивались полевые цветы.Гарион сидел на подстилке из мха, удобно прислонившись спиной к стволу дерева. Грело теплое солнце, и ноздри его наполнял пьянящий запах травы, деревьев и лесных цветов. Из-за высоких стволов вылетела бабочка с узорчатыми золотисто-голубыми крыльями. Привлеченная ярким цветом, или запахом, или чем-то еще, она устремилась к озерку и цветам, качавшимся на нем. Бабочка перелетала от одного цветка к другому, слегка касаясь их крыльями. Сенедра, затаив дыхание, медленно погрузила голову в воду так, что на поверхности осталось только ее лицо. Бабочка все ближе и ближе подлетала к застывшей в ожидании королеве. И вот, опустившись к ее лицу, бабочка нежно коснулась крыльями ее губ.— О, замечательно, — рассмеялся Гарион. — Теперь моя жена общается с бабочками.— Ради поцелуя я готова на все, — отвечала она, бросив на него лукавый взгляд.— Если ты хочешь поцелуя, я могу это взять на себя.— Интересная мысль. Тогда поцелуй меня прямо сейчас. А то мой дружок уже охладел. — Она махнула рукой на бабочку, которая, трепеща крыльями, уселась на склонившийся над водой куст. — Иди ко мне, Гарион.— Ты же на самой середине озера, — заметил он.— Ну и что?— Выходить ты, по-видимому, не собираешься.— Ты предложил поцелуй, Гарион. Без всяких условий.Гарион вздохнул, поднялся на ноги и начал раздеваться.— Мы оба об этом пожалеем, — предупредил он. — Летние простуды долго не проходят.— Ты не простудишься, Гарион. Давай же. Поежившись, он решительно вступил в ледяную воду.— Жестокая ты женщина, Сенедра, — пожаловался он, содрогаясь от обдавшего его холода.— Не будь таким ребенком. Иди сюда.Стиснув зубы, он двинулся к ней, разгребая в стороны воду, и по дороге больно ударился ногой о лежащий на дне камень. Когда он приблизился к Сенедре, она обвила его шею своими холодными, мокрыми руками и крепко прижалась губами к его губам. Ее продолжительный поцелуй заставил его слегка покачнуться. Он почувствовал, как губы ее напряглись, сложившись в лукавую улыбку, не отрываясь при этом от его губ, а потом она без всякого предупреждения подняла ноги и своим весом увлекла его под воду.Он вынырнул, бранясь и отплевываясь.— Правда, здорово получилось? — хихикнула она.— Не особо, — проворчал он. — Тонуть мне не очень понравилось.Она пропустила это мимо ушей.— Ну раз уж ты совсем промок, то можешь со мной еще поплавать.Проплавав вместе около четверти часа, они вышли из озера, дрожа и посинев от холода.— Разведи огонь, Гарион, — проговорила Сенедра, клацая зубами.— Я не взял с собой трут, — сказал он. — И кремень тоже.— Тогда сделай это по-другому.— Как — «по-другому»? — не сразу понял он.— Ну ты же знаешь… — Она загадочно махнула рукой.— А-а. Я и забыл об этом.— Быстрее, Гарион. Я замерзаю.Он набрал хворосту и сухих веток, расчистил место на полянке и направил свою энергию на сложенное в кучу топливо. Сначала поднялась тоненькая струйка дыма, потом вспыхнул язык ярко-оранжевого пламени. Через несколько минут рядом с покрытым мхом холмиком, у которого, сжавшись в комок, сидела дрожащая Сенедра, весело потрескивал огонек.— Да, вот так-то лучше, — сказала она, протягивая руки к костру. — Полезный ты человек, мой господин.— Благодарю. Не пожелает ли моя госпожа что-нибудь надеть?— Пока не высохнет, не пожелает. Терпеть не могу надевать сухую одежду на мокрое тело.— Тогда надеюсь, что никто сюда не заглянет.— Подойди, сядь со мной рядом, — предложила Сенедра. — Здесь гораздо теплее.У Гариона не было причин отказываться, и он присел рядом с ней на теплый мох.— Вот видишь, — произнесла она, обнимая его рукой за шею. — Ведь так гораздо лучше, правда? — Она поцеловала его — серьезно и сосредоточенно.У него перехватило дыхание и сердце забилось сильнее.Когда она наконец ослабила объятия, Гарион с беспокойством оглядел поляну. Краешком глаза он уловил порхающее движение над самой водой и смущенно кашлянул.— В чем дело? — спросила она.— Бабочка на нас смотрит, — ответил он, покраснев.— Ничего страшного, — улыбнулась она, снова обвивая руками его шею.Весна незаметно перешла в лето, а в мире в том году царило непривычное спокойствие. Независимое королевство Вордов было сломлено набегами вооруженных до зубов бандитов, и семейство Вордов наконец униженно попросило принять их обратно в состав Толнедрийской империи.Новости из Хтол-Mypгoca доходили отрывочные, но вроде бы положение на дальнем юге стабилизировалось — маллорейцы Каль Закета удерживали равнины, а Ургит со своими мургами прочно окопался в горах.Донесения, периодически посылаемые Гариону драснийской разведкой, указывали на то, что возродившийся Медвежий культ не распространяется за пределы отдаленных деревень.Гарион радовался этой передышке, и, поскольку никаких срочных дел у него не было, он взял в привычку поздно вставать и иногда проводил в блаженной дремоте два-три часа после восхода солнца.Одним таким утром где-то в середине лета ему приснился на редкость чудесный сон, будто они с Сенедрой прыгали с чердака сарая на ферме Фалдора на стог мягкого сена. Но его сладкие грезы немилосердно прервала жена, которая внезапно выпрыгнула из постели и бросилась стремглав в соседнюю комнату, откуда послышались громкие харкающие звуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127