Эрранд спешился, и вдруг из кустов на берегу ручья вышла волчица, остановилась и внимательно посмотрела на мальчика с конем. Волчица была окружена необычным голубым нимбом, мягким сиянием, которое, казалось, исходило от ее густого меха.Обычно лошадь, даже когда она только чует запах волка, охватывает безумная паника, но гнедой встретил взгляд волчицы спокойно, даже не шелохнувшись.Мальчик понял, кто эта волчица, но удивился, встретив ее здесь.— Доброе утро, — вежливо обратился он к ней. — Какой чудесный день, не правда ли?Волчица засветилась таким же мерцанием, как и Белдин, когда он принимал образ ястреба. Как только мерцание рассеялось, на месте животного оказалась женщина с огненно-рыжими волосами, золотистыми глазами и легкой улыбкой на губах. Хотя на ней было простое коричневое платье, как на обычной крестьянке, она носила его с таким царственным достоинством, которому могла позавидовать любая королева, увешанная драгоценностями.— Ты всегда так церемонно приветствуешь волков? — спросила она.— Я не часто общаюсь с волками, — ответил он, — но я сразу же понял, кто ты.— Да, я знала, что ты поймешь. А он знает, где ты?— Белгарат? Нет, наверное. Он разговаривает с Белтирой и Белкирой, так что мы с конем отправились посмотреть новые места.— Тебе бы лучше не слишком далеко забираться в Улгские горы, — посоветовала она. — В этих местах встречаются разные дикие существа.Он кивнул.— Буду иметь это в виду.— Ты сделаешь для меня кое-что? — прямо спросила она.— Если смогу.— Поговори с моей дочерью.— Конечно.— Скажи Полгаре, что в мир пришло большое зло и большая опасность.— Зандрамас? — спросил Эрранд.— Зандрамас — только часть этого, но корень всего зла — Сардион. Его нужно уничтожить. Скажи моему мужу и дочери, чтобы они предупредили об этом Белгариона. Его миссия еще не закончена.— Я им скажу, — пообещал Эрранд. — Но разве ты сама не можешь поговорить с Полгарой?Рыжеволосая женщина опустила глаза.— Нет, — печально ответила она. — Я причиню ей слишком много боли, если явлюсь ей.— Почему же?— Это напомнит ей о тех годах, когда она была маленькой девочкой, выросшей без присмотра матери. И всякий раз, когда она меня видит, все это вновь оживает.— Значит, ты никогда ей не рассказывала? О той жертве, которую тебе пришлось принести?Она испытующе поглядела на него.— Откуда тебе известно то, о чем не знают даже мой муж и Полгара?— Я точно не могу сказать, — ответил он. — Но мне это известно, так же, как и то, что ты не умерла.— А Полгаре ты об этом расскажешь?— Нет, если ты этого не хочешь.Она вздохнула.— Может, когда-нибудь, но не сейчас. Я думаю, будет лучше, если она и ее отец останутся в неведении. Мне еще предстоит выполнить мою миссию, и пускай лучше меня ничто от этого не отвлекает.— Как ты пожелаешь, — вежливо ответил Эрранд.— Мы еще с тобой встретимся, — сказала она. — Предупреди их о Сардионе. Скажи им, чтобы не забывали о нем, увлекшись поисками Зандрамас. Все зло исходит от Сардиона. И в следующий раз, когда встретишь Цирадис, будь поосторожнее. Она тебе зла не желает, но у нее своя задача, и она сделает все, чтобы ее выполнить.— Я буду осторожен, Поледра, — пообещал он.— Ах, — произнесла она, будто вдруг что-то вспомнив, — тебя вон там еще кое-кто поджидает. — Она протянула руку в сторону длинной и узкой каменистой гряды, нависающей над Долиной. — Он еще не видит тебя, но он ждет. — Тут она улыбнулась и, снова засияв голубым светом, приняла образ волчицы, которая, не оглядываясь, убежала прочь.Эрранд, сгорая от любопытства, снова взобрался на спину коня, выбрался из лощины и поскакал на юг по направлению к каменной гряде, оставив справа высокие холмы, поднимавшиеся к сверкающим белым горным вершинам земли улгов. Затем, оглядевшись вокруг в поисках подъема, он краешком глаза уловил отблеск солнца, которое на мгновение сверкнуло, отразившись от чего-то блестящего в центре небольшого уступа на полпути вверх по каменистой тропке. Он без колебаний поскакал туда.На человеке, который сидел в густых зарослях кустарника, была надета своеобразная кольчуга, составленная из множества металлических чешуек. Он был невысок, но широк в плечах, а на глаза ему свешивался кусок полупрозрачной ткани, служившей защитой от яркого солнечного света.— Это ты, Эрранд? — хриплым голосом спросил человек с прикрытым лицом.— Да, — ответил Эрранд. — Давно мы с тобой не виделись, Релг.— Мне надо с тобой поговорить, — хрипло произнес улг. — Только спрячемся куда-нибудь от света.— Конечно. — Эрранд соскользнул с коня и последовал за улгом в пещеру, уходящую в глубину склона.Релг слегка наклонился под нависающей над входом скалой и вошел внутрь.— Я так и подумал, что это ты, — сказал он Эрранду, вошедшему вслед за ним в прохладный полумрак пещеры, — но при ярком свете не мог тебя как следует разглядеть. — Он убрал с лица занавес и вгляделся в мальчика. — Ты вырос.Эрранд улыбнулся.— Да уже несколько лет прошло. Как Таиба?— Она подарила мне сына, — произнес Релг, как будто сам удивляясь этому. — Очень особенного сына.— Рад это слышать.— Когда я был молод и переполнен сознанием своей собственной святости, со мной говорил Ул. Он сказал мне, что ребенок, которому суждено стать новым Горимом, появится среди улгов через меня. В гордыне своей я решил, что мне нужно найти и обнаружить этого ребенка. Откуда я знал, что все гораздо проще. Он говорил о моем сыне. Мой сын отмечен им — мой сын! — В голосе улга слышалась благоговейная гордость.— Пути Ула не похожи на пути человеческие.— Как это верно.— И ты счастлив?— Моя жизнь опять стала полной, — просто ответил Релг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127