Потом обратилась к Тамазине: — Вы, кажется, говорили, что были знакомы с отцом принца Хелдара?Подбородок Тамазины дрогнул. Все еще смертельно бледная, королева-мать хранила молчание.— Не скажете ли, сколь давно это было?Губы Тамазины сжались еще плотнее.Бархотка вздохнула, взглянув на Шелка.— Хелдар, тогда ответишь мне ты. Когда-то твой отец приезжал в Рэк-Госку, так? Полагаю, он вел какие-то переговоры о торговле от имени короля Родара. Не соблаговолишь ли вспомнить, сколько лет тому назад это было?Щелк был всерьез озадачен.— Не знаю. Скорее всего это было… Помню, мы с матерью жили во дворце в Бокторе, когда он уехал. Кажется, мне исполнилось тогда лет восемь или около того. Значит, примерно лет сорок тому назад. А для чего тебе нужно это знать, Лизелль?— Интересно, — пробормотала она, не обращая внимания на последний вопрос Шелка. — Госпожа Тамазина, вы постоянно уверяете сына в том, что он никогда не помешается, но разве не все без исключения мужчины из рода Урга сходили с ума, настигнутые наследственным недугом? Что вселяет в вас уверенность, будто вашему сыну удастся избежать этой печальной участи?Лицо Тамазины стало совсем белым, побелели, даже крепко сжатые губы.— Уважаемый сенешаль, — обратилась Бархотка к Оскатату, — позвольте мне из чистого любопытства поинтересоваться: сколько лет его величеству?Тут побледнел даже суровый Оскатат. Он странно поглядел на Тамазину, и его губы тоже крепко сжались.— Мне тридцать девять, — выпалил Ургит. — А какое это имеет… — и осекся.Глаза его вылезли из орбит. Он обернулся с выражением величайшего изумления.— Матушка!И тут Сади расхохотался.— Обожаю счастливые концы! А ты, милочка? — спросила Бархотка у Сенедры. Потом озорными глазками стрельнула в сторону Шелка. — Ну-ну, что ж ты прирос к стулу, Хелдар? Обними сводного брата!Тамазина медленно и горделиво поднялась с кресла.— Зови палача, Оскатат! Я готова.— Нет, госпожа, — ответил тот. — Я этого не сделаю.— Таков закон мургов, Оскатат, — настаивала она. — Женщина, опозорившая супружеское ложе изменой, немедленно должна быть предана смерти.— О, прошу тебя, матушка, сядь. — Ургит рассеянно грыз ноготь. — Сейчас не время для представлений.Глаза Шелка расширились от изумления.— Ты быстро соображаешь, Лизелль.— Не так уж и быстро, — возразила она. — Мне следовало бы догадаться много раньше. Ты и его величество вполне можете использовать друг друга в качестве зеркал для бритья, а торгуется он почти так же увлеченно и искусно, как ты. — Она взглянула на ошеломленного Короля мургов, и на щечках у нее заиграли прелестные ямочки. — Если ваше величество когда-нибудь устанет от бремени власти, уверена, что мой дядюшка сможет подыскать для вас подходящую работу.— Это несколько меняет положение дел, Ургит, — сказал Белгарат. — Ваши подданные широко известны своим ханжеством, и если они прознают о том, что вы — не настоящий мург, это их всерьез обеспокоит, не так ли?Ургит все еще во все глаза таращился на Шелка.— Слушай, старик, помолчи, — рассеянно проговорил он. — Дай мне все это обмозговать.— Уверен, вы, ваше величество, понимаете, что вполне можете на нас положиться, — подобострастно произнес Сади.— Разумеется, — сухо ответил монарх, — Но ровно до тех пор, покуда я буду делать то, что вы мне прикажете.— Ну, это, согласитесь, вполне естественно.Ургит взглянул на сенешаля.— Ну, Оскатат, скоро побежишь на самую высокую башню дворца Дроим, чтобы объявить всему городу о правде, выплывшей наружу?— С какой стати? — пожал плечами Оскатат. — Еще когда вы были маленьким мальчишкой, я уже знал, что вы не сын Таур-Ургаса.Тамазина ахнула, судорожно прижав ладонь к губам.— Ты знал, Оскатат? И ты держал в тайне мой позор?— Госпожа, — с поклоном ответил сенешаль, — я не предал бы вас даже на дыбе.Королева-мать странно посмотрела на него.— Но почему, Оскатат? — ласково спросила она.— Вы родом из королевского дома Хагги — так же, как и я. А преданность кровной родне — одна из национальных добродетелей Хтол-Мургоса.— И это все, Оскатат? Лишь поэтому ты стал мне другом, а моему сыну — защитником?Он храбро взглянул прямо в лицо королеве.— Нет, госпожа, — почти с гордостью объявил он. — Дело не только в этом.Тамазина смущенно опустила ресницы.— Были и другие причины скрывать вашу тайну, — продолжал сенешаль, — куда менее личные, но ничуть не менее существенные. Династия Урга поставила Хтол-Мургос на грань катастрофы. И в юном Ургите я видел надежду всего королевства. Правда, я предпочел бы, чтобы он обладал большей силой воли, но живость его ума была весьма многообещающей. В конце концов, не вполне решительный, но умный король куда предпочтительнее волевого, но безмозглого.Белгарат поднялся со стула.— Я вынужден прервать ваши излияния, — твердо заявил он, — нам пора отправляться в путь. На свет выплывает слишком много секретов, и, я полагаю, с нас довольно. — Он поглядел на Ургита. — Вы уже послали кого-нибудь в храм? Если дагаш хочет присоединиться к нам, ему надлежит тотчас же отправляться в гавань.Вконец разозленный Ургит стал медленно приподниматься с кресла. Его глаза превратились в щелочки.— Да кто ты такой, старик? По виду ты бродяга, но раскомандовался, словно император!Тамазина пристально глядела на Белгарата, и глаза ее постепенно раскрывались все шире. Она порывисто обернулась и изумленно уставилась на Полгару. Потом сдавленным голосом прошептала:— Ургит!— Ну что еще, матушка?— Посмотри на него. Внимательно посмотри, а потом взгляни на его дочь!— Какую еще дочь? Я и не подозревал, что они родственники!— Так же, как и я — до этого самого момента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135