ПОСЛЕДНЯЯ ВОЛЯ СТАНИСЛАВЫ Д'АСП


Нет сомнения в том, что Станислава д'Асп в течение двух долгих лет
самым ужасным образом обращалась с Винсентом д'Оль-Онивалем. Он неизменно
каждый вечер сидел в партере, когда она пела свои сентиментальные песни, и
чуть не ежемесячно переезжал вслед за нею из одного города в другой. Его
розами она кормила кроликов, с которыми выступала на эстраде, его
бриллианты она закладывала, чтобы приглашать к себе своих коллег и вообще
всех прихлебателей богемы. Однажды он вытащил ее из канавы, в которую она
свалилась, возвращаясь пьяная домой с одним маленьким журналистом. При
этом она расхохоталась ему в лицо:
- В таком случае пойдемте вместе, по крайней мере вы нам посветите.
Она не щадила его, и не было таких оскорблений, которыми не осыпала
бы его. Ругань, почерпнутая в атмосфере вонючих притонов портовых городов,
жесты - такие бесстыдные, что они заставили бы покраснеть любого сутенера,
сцены, заимствованные из книг при помощи врожденного инстинкта развратницы
- вот, что выпало на долю графа, едва только он осмеливался приблизиться к
ней.
Мелкие людишки варьете любили его, они бесконечно жалели этого
несчастного шута. Правда, они принимали деньги, разбрасываемые
развратницей, но тем глубже они презирали ее, эту проститутку, которая
компрометировала их благородное артистическое сословие, искусство которой
не стоило и выеденного яйца, и которая не имела за собой ничего кроме
ослепительной красоты. Раз как-то разбили даже об ее голову бутылку из-под
красного вина, так что ее белокурые волосы слиплись от крови.
И вот однажды вечером, когда она снова так охрипла, что не могла
больше вызвать ни одного звука из своей пересохшей гортани, и когда
театральный врач после короткого освидетельствования грубо объявил ей, что
у нее чахотка в последнем градусе - что она, впрочем, уже давно сама знала
- и что она месяца через два отправится к дьяволу, если будет продолжать
такую жизнь, она велела позвать к себе в уборную графа. Когда он вошел,
она плюнула в сторону и сказала ему, что теперь согласна сделаться его
содержанкой. Он наклонился, чтобы поцеловать ей руку, но она оттолкнула
его и расхохоталась. Однако этот короткий ядовитый смех вызвал раздражение
в ее больных легких, и она вся согнулась от приступа удушливого кашля.
Когда припадок прошел, она склонилась над туалетом, уставленным банками с
румянами и пудрой, и со стоном вытерла рот шелковым платком. Граф нежно
положил свою руку на ее белокурые локоны; тогда она вскочила:
- Так берите же меня!..
Она поднесла к самому его носу платок, пропитанный кровью и желтой
мокротой.
- Вот, милостивый государь, этого я еще достойна.
Такова была Станислава д'Асп. Однако, надо сознаться, что эта
проститутка сейчас же превратилась в настоящую даму. Граф возил ее по всей
Европе, из одного санатория в другой. Она повиновалась ему во всем и
делала все, что предписывали ей доктора; при этом она никогда не
жаловалась и не произносила ни одного слова возражения. Она не умерла; она
жила еще месяцы и годы, и здоровье ее понемногу восстанавливалось, очень
медленно, но все-таки ей становилось все лучше и лучше.
И все чаще и чаще взгляд ее останавливался на графе. Вместе с покоем,
вместе с этой тихой, вечно однообразной жизнью в ее сердце зародилось
чувство благодарности, которое все росло.
Когда они уезжали из Алжира, врач сказал, что можно надеяться на ее
полное выздоровление. Граф отвернулся, но она все-таки заметила слезинку,
скатившуюся по его щеке. И вдруг у нее явилось желание еще увеличить его
радость, и она дотронулась до его руки. Она почувствовала, как трепещет
все его тело; тогда она улыбнулась и сказала:
- Винцент, я хочу выздороветь для тебя.
В первый раз она произнесла его имя, в первый раз она сказала ему
"ты" и в первый раз она до него дотронулась. Он посмотрел на нее - и
выбежал из комнаты, не владея больше собой. Но когда она посмотрела ему
вслед, то на лице ее снова появилось выражение досады и горечи.
- Ах, если бы он только не плакал!
И все-таки ее благодарность и сострадание к нему все росли в ее
сердце. К этому присоединялось чувство собственной виновности, сознание
долга отплатить за эту великую любовь. Вместе с тем она проникалась
мало-помалу уважением к этому безграничному чувству, она восхищалась этой
необыкновенной любовью, которая в одну секунду порождала так много, что
этого могло хватить на целую человеческую жизнь. И вот она убедилась
наконец в том, что для этой любви нет ничего невозможного, что на ее долю
выпало чувство, такое великое, такое прекрасное, такое необыкновенное,
какое проявляется только однажды в течение целых столетий. И позже, когда
в ней зародилась любовь - и когда она полюбила - то она все-таки любила не
его, а его великую любовь.
Этого она ему не говорила, она знала, что он не поймет ее, но она
делала все, чтобы он был счастлив. И только единственный раз она сказала
ему "нет".
Это было, когда он попросил ее стать его женой.
Однако граф не сдавался, и борьба между ним и ею продолжалась целые
месяцы. Наконец она сказала ему, что напишет его семье, если он не
перестанет просить ее об этом. Тогда он сам написал своим родным и сообщил
им о своем обручении. Сперва к нему приехал двоюродный брат, потом дядя;
оба они объявили, что она очаровательна и очень благоразумна, а он дурак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10