Кто-то уже поставил на островке хибару. Я спросил, чья эта хибара, риэлтер ответил, что понятия не имеет. И знать не хочет, потому что первым же ураганом ее снесет в море. Я поинтересовался, кому принадлежит остров и живет ли кто в хибаре. Не смог он ответить и на эти вопросы. Я попросил его вернуться на Машрум-Ки. Он попытался меня отговорить, а я предупредил, что, если он не выполнит мою просьбу, я выброшу его за борт и посмотрю, умеет ли он плавать. Риэлтер решил, что это шутка, вот я и выбросил его за борт. Плавать он не умел, так что мне пришлось прыгать в воду и вытаскивать его. Зато потом он без лишних слов отвез меня на Машрум-Ки.
Ответы на мои вопросы я получил от Клинтона Мэки. Кто живет на острове? Никто. Жил там некий Гейнз, пьяница, но он исчез несколько месяцев назад. Наверное, утонул. Кто владелец острова? Опять же никто. Может, он принадлежит штату, да так ли это важно. Гейнз точно его не покупал и не платил ни цента за аренду, однако спокойно там жил, и никто ему не досаждал. И утонул он, похоже, по собственной глупости.
В тот же день я начал готовиться к переезду на остров. За два дня завез туда все необходимое, но обживался целый месяц. А потом потекли дни, похожие, как близнецы. Физические упражнения, рыбалка, чтение листа со сводом законов ничегонеделания. Еда, сон, до обеда два стакана местного виски, точнее самогона, плавание, солнечные ванны да прогулки в лодке до Машрум-Ки и обратно. Режим, который полностью меня устраивал.
Потребности в том, чтобы покинуть остров, я не испытывал. Подсчитал, на сколько, учитывая текущие, расходы, хватит имеющихся у меня денег. Получилось, что лет на сорок. На физическую форму пожаловаться я не мог. Наоборот, никогда не чувствовал себя лучше. Да и душа успокоилась. Все реже я просыпался в холодном поту после приснившегося кошмара. Да и неприятные мысли практически перестали посещать меня. Я хорошо спал, ел с аппетитом, не мог пожаловаться на желудок или кишечник. Ничегонеделание явно шло мне на пользу. Благодаря Клинтону Мэки я не терял связи с человеческой цивилизацией. Объем общения меня вполне устраивал. Я с нетерпением ждал встречи с ним, а через час уже спешил вернуться на остров.
И с какой легкостью мне удавалось следовать заповедям! «Никому и никогда не писать писем. Не звонить по телефону». Проще простого. «Ни с кем не разговаривать». Я разговаривал только с Клинтоном, только по делу и о пустяках. «Никаких женщин, кроме проституток, если приспичит». Пока не приспичило. «Две порции спиртного до обеда, ни капли больше». Самое сложное – вспомнить о том, что надо выпить. Иной раз я и забывал. Никогда не выпивал больше двух порций, да и те выпивал лишь потому, что они значились в моих десяти заповедях. «Ежедневное трехразовое питание». По-другому и быть не могло. «Регулярные физические упражнения, плавание и гимнастика, поддерживать форму. Спать, сколько хочется, загорать». И с этим проблем не возникало. «Никуда не ходить, разве что в кино». Ближайший кинотеатр находился в Ки-Уэст, но ехать туда желания у меня не возникало. Как и в любое другое место. «Если есть сомнения, ничего не делать». Шесть слов, определяющих всю жизнь. Но я мог бы оставить лишь последние три. Потому что уже и не помнил, когда сомневался в последний раз.
Греб я без перерыва, как следует пропотел, а у самого острова бросил весла, открыл бутылку с водой и жадно глотнул. Прежде чем вновь взяться за весла, обернулся, чтобы взглянуть на мой остров: когда гребешь, видишь, откуда плывешь, а не куда. Я взялся было за весла, но бросил их и опять обернулся. Потому что заметил что-то большое и белое на дальнем от хибары конце моего острова. Это меня удивило, потому плавник обычно прибивало к хибаре. Я не мог разобрать, что там такое, поэтому начал грести, а несколько минут спустя еще раз обернулся.
Лодка. Ее не вынесло на берег течением. Кто-то на ней приплыл.
Зачем?
«Это угроза, – подумал я. – Реальная угроза». Раньше никто не приплывал на мой остров. Ни одна лодка или яхта даже не приближалась к нему, не то чтобы подплыть. До этого дня. Почему?
«Может, это Гейнз», – подумал я. Может, старый алкаш не утонул, просто отъехал на время, а теперь решил вернуться и заявить свои права на хибару?.. Если так, то волноваться незачем. Гейнза, конечно, придется убить. Потом я или похороню его на острове, или брошу в лодку. Похороненное всегда можно отрыть. Я его убью, сунув головой в воду, решил я, а потом брошу в белую моторку и отгоню на несколько миль в открытое море, таща на буксире мою плоскодонку. Там я утоплю его вместе с лодкой и вернусь на плоскодонке к моему острову.
«Если это Гейнз, волноваться не о чем. А если кто-то другой?»
Я попытался представить себе, кто это может быть. Клинт предположил, что остров принадлежит штату. Возможный вариант. Если так, власти могли послать какую-нибудь мелкую сошку проверить, не организовал ли я на острове бордель или казино. Внимание чиновников, как кость в горле, но я полагал, что смогу от них отделаться.
Если остров принадлежит не штату, ко мне мог пожаловать его владелец, пожелавший выяснить, кто живет в хибаре. У него может возникнуть желание сдать мне остров в аренду или продать. Меня устроило бы и то, и другое. А может, он хочет построить здесь дом? Или продать остров кому-то еще? Вот это меня совсем не устраивало. Я, конечно, мог бы убить этого человека, кем бы он ни был, но в отличие от алкоголика Гейнза его бы стали искать. Поэтому следовало позаботиться об алиби.
Я снова заработал веслами. На ум пришли другие варианты. Ко мне мог заглянуть кто-то из соседей, и пара грубых слов положила бы конец визиту вежливости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49