Я такого допустить не мог. Поэтому пришлось убрать Дэнни...
— Он умер от передозировки.
— Хороша передозировка. Это был стрихнин, парень. Я сунул ему два пакетика стрихнина, думал, они с Робин вместе отбросят копыта. Откуда же было знать, что он заграбастает оба? — Он покачал головой. — Наркушам просто ни в чем нельзя верить, парень. Он собирался поделиться со своей бабой, так? А вместо этого забрал себе все, и мне пришлось самому разбираться с ней.
Мои руки и ноги вдруг онемели, как будто перестала течь кровь. Мне захотелось уйти.
— Я своим сказал, чтобы нашли ее, и, как только мне позвонили, тут же пошел в гостиницу. Стоило мне только назвать себя, как она сразу мне открыла. Она думала, как и ты, что Дэнни умер от передоза. У нее и в мыслях не было, что я ее пришью. Я знал, что с ней клиент, но решил, что одной смертью больше, одной меньше — в конце концов все равно. Но это оказался ты, парень! Я же обязан тебе, и уж втыкать в тебя нож я точно не собирался.
Он вдруг замолчал, и его взгляд стал неподвижен. Я подумал, что это конец. Не умирай, не умирай, подумал я. Еще, еще. Расскажи мне все, я хочу узнать все до конца.
— Помираешь — и все как-то не так. Странно...
— Турок!
— Ну, я прирезал ее и думал, что ты не открывал глаз. А потом я ушел оттуда. Я весь вымазался в кровище, и мне нужно было помыться. Хотел выйти из гостиницы и пойти домой, но тут вспомнил, на чем ты попался в первый раз, и решил, что нужно что-то делать, а то тебе крышка. Я уже был почти на улице, но вернулся и снова поднялся в номер. Я думал вытащить тебя оттуда и перетащить в другое место. Ты бы и не помнил ничего. Но дверь оказалась заперта, и я подумал, что ты проснулся...
— В комнате был вор. Он запер дверь.
Он медленно кивнул.
— Ага, тогда понятно. Я решил, что ты проснулся и сам выбрался оттуда, понимаешь? И я смотал удочки. Я всегда помню, что я твой должник, а на следующий день я узнаю, что все — хуже некуда: ты не проснулся и не выбрался оттуда и полиция тебя разыскивает. Парень, я стал повсюду искать тебя. А когда ты позвонил, я предложил тебе деньги, машину, все, что хочешь, чтобы ты мог уехать из страны, пока здесь не станет тихо. Ненавижу быть в долгу. Я с рождения никому и ничем не был обязан, и мне хотелось бы так же и умереть, а теперь я вот умираю и я по-прежнему твой должник. Разве это справедливо?
— Турок...
— Я знал, что, если они поймают тебя, тебе крышка, а получилось так, что крышка мне. Теперь уж точно.
— Турок, а первая девушка...
— И я твой должник, и ничего тут не попишешь.
— Евангелина Грант...
— Подумать только, если бы я только выволок тебя из этого номера или если б я чуть подольше вытирал руки и вор успел бы уйти — тогда ты вообще бы не влип в это дело. Ни ты, ни я не влипли бы.
Я повторил:
— Турок, Евангелина Грант. Первая девушка. Пять лет назад. Кто... кто убил ее?
— А теперь я твой должник. И теперь уж никогда не смогу с тобой рассчитаться.
По его телу пробежала дрожь.
— Это так же тяжело, как умирать. Я только хотел бы иметь шанс отплатить тебе добром за добро.
— Мы в расчете, Турок.
Я думал, что он меня уже не слышит, но он, по-видимому, все же услышал. Он из последних сил попытался улыбнуться и сказал что-то, но слов я уже не разобрал, а потом он откинулся назад на постели и умер.
В холле стояла тишина. Джеки, копы. Я шел прямо к ним, некоторые смотрели на меня, остальные старательно отводили глаза.
— Он умер, — сообщил я, но всем, казалось, было все равно. — Он все мне рассказал.
— Разумеется, это полностью снимает с вас обвинение, мистер Пенн...
— А другая девушка?
— За давностью лет...
— Евангелина Грант, а как же она?
— Мы не...
— Кто ее убил?
Я слышал, как эхо моих слов звучит в гулком, стерильном пространстве больничного коридора. Почему мы задаем подобные вопросы? Коп поднялся. Он подошел ко мне и, чрезвычайно осторожно положив мне руку на плечо, сказал тихим, вкрадчивым голосом:
— Боюсь, что это вы убили ее, мистер Пенн.
Глава 24
Потом случилось много всего, но это я не очень хорошо помню. Я прошел сквозь это, как корабль проходит сквозь туман. Была еще какая-то волокита в полиции, нужно было заполнить какие-то формуляры, была толпа газетчиков, и прямо мне в глаза лопались огненные шары фотовспышек. А затем в какой-то момент все это прекратилось, и я сбежал. Я нашел бар и заказал выпивку, и тут все куда-то унеслось, и так прошло несколько дней и несколько ночей. Не знаю, сколько их было. За это время я добрался до банка и снял круглую сумму наличными и о деньгах уже не думал. Я только пил и пил, а дни проходили. Если промежуток между порциями алкоголя оказывался слишком большим, то я начинал думать о вещах, о которых не хотел думать, и это было плохо, поэтому я старался не просыхать.
Пока в один прекрасный день или ночь я не оторвал взгляд от стакана и не увидел ее лицо. Я понял, что узнал ее, но сначала не мог вспомнить, кто она.
Она сказала:
— Ну, детка, как же трудно было тебя найти. Как же трудно было тебя найти.
Тогда я сообразил, кто она такая.
— Джеки, — сказал я. — Ты — Джеки.
— Пойдем-ка лучше со мной, Алекс, пойдем домой.
— Я не могу домой, — сказал я, — не могу.
— Пойдем, Алекс.
— Я опасный человек. Убил девушку. Я могу причинить тебе вред, Джеки.
— Пойдем со мной, детка.
Я поднял стакан, но пролил на себя большую часть его содержимого. Она взяла меня за руку и пыталась вытащить меня на улицу. Другие пьяницы смотрели на нас с обычным для таких случаев интересом.
— Пошли, детка.
— Мне нужно пить.
— Мы возьмем бутылку с собой. Здесь рядом на улице винный магазин, мы возьмем бутылку с собой.
Мы вышли из бара. В ближайшем винном магазине она купила бутылку водки, поймала такси и помогла мне залезть в него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52