Ибо неотвратимо
надвигающееся исчезновение нашего острова означает гораздо большее
нарушение этого равновесия, чем попытка хотя бы частично сохранить
территорию, принадлежащую нашему народу".
На следующий день пошли протесты. Первым пришел протест Японии:
"Глубоко и искренно принимая к сердцу трагедию нации, лишающейся
собственной земли, правительство и народ Японии не могут одобрить
действий, способных привести к неконтролируемому радиоактивному заражению
вод Мирового океана".
- Чушь! - неистовствовал в радиотелефоне голос Левковича. - Я же вам
говорил: весь уран, который мы ухлопали па это дело, извлечен из морской
воды. Что мы, дети, что ли? Если на то пошло, попади он в воду весь
целиком - так равновесие только восстановится. Почему вы не сказали об
этом в заявлении?
- Забыли, - ответил Спринглторп.
- Забыли! Публикуйте разъяснение. Езжайте на сессию ООН, делайте что
хотите, но чтобы с этим было все ясно! Вы поняли?
Ехать в штаб-квартиру ООН, эвакуированную в Виннипег, так или иначе
Спринглторпу предстояло в ближайшие дни. Международный штаб "впредь до
получения разъяснений" приостановил финансирование технических операций.
"Ходят слухи, что группа стран готовит проект резолюции с осуждением
проводимой акции", - сообщил О'Брайд.
- Поеду и выступлю, - сказал Спринглторп Левковичу. - Как у вас дела?
- Пока работают три точки: первая, вторая и пятая. Суточный выход -
около ста тератонн, но это только начало. Разгуляется.
Через два дня загудело в четвертой, затем в седьмой и восьмой точках.
Потом заработали двенадцатое и тринадцатое жерла. Восемь вулканов бушевали
на океанском дне.
- Нам и так почти хватит! - доносилось по радиотелефону. - Еще бы
парочку: третью да десятую. И довольно будет. Запас остался, мы бомбим
десятую. День-два - и прорвет. Не может быть, чтобы не прорвало. Зрелище!
Приезжайте посмотреть.
Десятую прорвало три дня назад. Да как прорвало! В три дня гигантская
гора поднялась на всю четырехкилометровую толщу океанских вод и выбросила
над поверхностью свой грозный султан.
"Эльпидифорос" крейсировал теперь вдоль фронта вулканов. Еще два из
них - второй и пятый - приподнялись над океаном. А десятый высился уже
почти на полкилометра.
Дебаты в ООН были назначены на послезавтра, и Спринглторп решил, что
перед этим должен увидеть своими глазами все, что происходит в море. И вот
он стоял и смотрел, сжимая руками стальной поручень, идущий вдоль борта
танкера. Смотрел и пытался себе представить, что происходит там, в ужасной
тьме океанских глубин: бешеное кипение воды, огромные тускло-багровые
комья, витающие на струях пара, тягучее клокотание громоздящейся грязи.
- Суточный суммарный выход по всем точкам - две тысячи сто тератонн.
Мы рассчитывали на две семьсот, но при этом закладывали двадцатипроцентный
запас. Так что по делу сейчас - как раз! - кричал ему в ухо Левкович.
Каких чудовищ пришлось выпустить из недр, каких чудовищ! Сквозь
пелену дыма тусклым красным кружочком светило солнце. С неба свешивались
длинные серые струи. Нечем было дышать.
- Смотрите! Такой была Земля миллиард лет тому назад! - не унимался
Левкович.
- А это кончится? - пролепетал Спринглторп. - Вдруг и это не
кончится. Вдруг все это...
- Кончится! - кричал Левкович. - Вот выдавит очажок - и кончится. Еще
три недельки - и будет тишь да гладь!
- Господин президент, мсье академик, - торжественно заявил капитан
Хараламбос, отмывшийся в очередной раз. - Мне, капитану корабля, по
морским законам принадлежит право назвать вновь родившуюся сушу. Я намерен
воспользоваться этим правом, но поскольку ее создателем являетесь вы, мсье
академик, то прошу вас, нет ли у вас пожеланий?
- Ах вот как! Ну хорошо. Не откажусь. Я хочу, чтобы хребет именовался
хребтом Геофизики. Вот так. А горы можете называть как вам угодно. Они
меня не интересуют.
- Решено, - кивнул Хараламбос. - Весь хребет нарекается отныне
хребтом Геофизики. А эта гора да именуется Гефестион Бореалис. Я сообщу
сейчас об этом по флотилии.
Да, вслед за "Эльпидифоросом", не отходя от него на миг, следовал
целый флот. Два крейсера, два эсминца, вдали на горизонте - авианосец,
несколько подводных лодок в походном положении - только рубки торчат из
воды. Военные суда под вымпелами и флагами, ороговевшими от давней боевой
славы, с достоинством выполняли приказы своих адмиралтейств: помех не
чинить, выражать неодобрение своих правительств одним своим молчаливым
присутствием, ощеренностью вооружения. Баркарис был в восторге от такого
эскорта. "У нас на борту президент республики. Надо им объявить. Пусть
салютуют", - кичливо заявил он, едва только Спринглторп ступил на палубу
танкера.
- Я вас прошу, не нужно, - попросил Спринглторп.
- Президент здесь неофициально, - нашелся Дэд Борроумли.
- Как хотите, суперкарго, - пожал плечами разочарованный Хараламбос.
- Но учтите: это против правил. И от этого баклажана вы все равно не
спрячетесь.
"Этим баклажаном" он именовал пришедший сюда два дня тому назад
теплоход "Авзония". Теплоход был битком набит журналистами,
фотокорреспондентами и неуемной публикой, собравшейся со всей Европы. На
полубаке "Авзонии" красовался транспарант: "ПОДАВИТЕСЬ ВЫ СВОИМИ
БОМБАМИ!", на полуюте реяло светящееся полотнище: "ХЭЙЯ, ХЭЙЯ, МОЛОДЦЫ!"
По нескольку раз в день на теплоходе вспыхивали шумные сражения между
полубаком и полуютом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38