Кэйрд молча развел руками.
- Договорились? Свяжитесь с ним сами. Так нужно.
- Памела, помилуйте! Зачем нам этот мадридский этикет? Я не собираюсь
на старости лет делать политическую карьеру.
- Вы хотите, чтобы ее делал он? Алло! Капитан, вас. Нет, почему
Памела Дэвисон всего лишь только сержант?
- Спринглторп, зайдите-ка срочно ко мне.
- Хорошо, полковник. Иду.
Перед столом Уипхэндла спиной к Спринглторпу стоял черноволосый
низкорослый человек в кожаной куртке и быстро говорил, мешая английские и
французские слова. Он подружился с виконтом Кельтхайром в Африке. Корпус
процветания. Виконт много раз прилетал к нему в Сен-Мало на собственном
самолете. Встречались они и у виконта, но не так часто, как хотелось бы.
Если у вас на руках хозяйство в молодая жена, которая предпочитает не
забираться в небеса... Они были у Шарля. По телевидению поступили
отрывочные сведения. Шарль - коротковолновик. Просидели до полудня,
удалось кое-что поймать. Шарль связался с Франс Пресс и телевидением. Он
дежурит и ждет сообщений. Вот его сертификат. Какая жена любит, как моя?
Но тут и Силь-Силь сказала: "Миш, надо лететь". Он шел по маякам. Брест,
Липард, Кармаррен. Здешние маяки молчат. В принципе довольно и тех. Но
береговых ориентиров он не узнал и понял, что вышел из коридора. Поверь
электронике - пропадешь. Он пытался прямо связаться с Кельтхайр-мидоус,
по... как это сказать: "сан сюксе"? Тогда он решил идти по ориентирам на
западном берегу. У него есть карта. Вот здесь виконт пометил своей
рукой... Но берег, был неузнаваем. Неслыханно неузнаваем. Он слышал, что
принимал Шарль, но одно дело - слышать, а другое дело - видеть.
Собственными глазами! Тогда он повернул в глубь острова, чтобы сесть при
первой же возможности. Увидел много палаток, военных, свободное прямое
шоссе. И сел. Конечно, он хотел бы прежде всего связаться с виконтом. Но
такое бедствие, такое бедствие! Может быть, он может помочь? "Сансонне" не
"Туполев", не "Боинг", но может взять двух-трех раненых. У него есть
лицензия на ночное вождение. В спешке он не смог, но... Есть три ящика
мясных консервов, ящик хлеба, ящик вина. И он взял в аптеке двадцать
пакетов первой помощи и три хирургических набора. Больше там не было. С
Красным Крестом он уладят сам, так что пусть у него примут. Но, если
только это не затруднит, он хотел бы связаться с виконтом. Вот карточка.
- Как вас зовут? - спросил Спринглторп.
- Гийом. Мишель Гийом. Вот мой паспорт. Виза до конца года. К
счастью... И здесь все время так? Трясется?
- Да. С ночи.
- Вы бы видели эту табуретку, Спринглторп! Как он на ней летает?
Четыреста миль над океаном! Эти летчики-любители все полоумные.
- Не знаю, полковник. Летчик, самолет, связь с Францией. Мне не
приходило в голову этого желать. Это замечательно.
- Он нарушил правила полета для гражданских самолетов. Пролетел над
запретным районом. Я должен его арестовать.
- Это действительно запретный район?
- Какое это имеет значение?
- Но ведь он не намеренно. Может, позвонить Джеффрису?
- Джеффрис обязан исполнять законы так же, как в все мы.
- Но ведь законы не действуют. Введено осадное положение.
- Тем хуже для этого Гийома.
- Полковник, вы в самом деле хотите его упечь?
- Имею на сей счет установленный порядок.
- Но это же... похоже на нелепость? - Спринглторп в последний момент
успел проглотить неположенное слово "идиотизм".
- А чем вы поручитесь, что он не мародер или не соглядатай банды
мародеров, только и ждущих от него условного сигнала?
- Полковник, мы слишком часто говорим о мародерах, а ведь ни одного
случая...
- Потому-то и ни одного, что мы слишком часто говорим.
- А если я возьму его на поруки?
- Не вздумайте. Пусть это делает виконт Кельтхайр. Придется его
искать. Только этого нам недостава...
Пол выскочил из-под ног Спринглторпа. Свет померк, но было видно, как
полковник всем телом метнулся влево и распластался на дверце несгораемого
шкафа. Что-то хрястнуло Спринглторпа по шее сзади, он ткнулся спиной и
локтями в стену, но соскользнул на пол и уже было привстал на корточки,
как его пнуло. Он упал ничком, ударился головой. Что-то гремело, падало,
разбивалось. Кто-то кричал. Он тоже закричал. Его подбросило, и он падал
томительно долго. Упал, и стало совсем темно. В атом стальном ящике сверху
на него ничего не обрушится. Значит, он останется невредим, это главное!
Как темно!..
- Послушайте, не курите здесь! Дышать нечем!
- Тише. Тише!
Фонарь бился о шест палатки и безостановочно дребезжал. Огромные тени
метались по стенам и своду, когда кто-нибудь вставал или переходил с места
на место, к от этих внезапных бестелесных бросков сжимало горло. В
ушибленный затылок монотонно вгрызалась боль, повязка стесняла движения,
но они и без того были тяжелы и неуклюжи. Все тело как налилось свинцом.
Долго он так не выдержит. Шестьдесят два года возьмут свое, и он рухнет
как подкошенный на вздрагивающую землю.
При мысли об этом его закачало, и он сжал руками край стола, чтобы не
упасть с узкого железного стульчика.
- Вот здесь трещина выходит на сушу. Ширина ее - метров тридцать. Она
идет дугой на юго-восток, вот здесь пересекает реку. Река обрушивается в
нее водопадом. Дальше трещина суживается, сворачивает на юг, потом снова
на восток, задевает озеро. Судя по всему, озеро стекает в нее. Мы летели
вот здесь. Вода отступила метров на двести от берега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38