Так пусть он знает, что этими фактами не он один интересуется. Пусть ведет себя обдуманно и постарается понять, кто среди окружающих враг, а кто более чем союзник. Студенту беседа явно не понравилась, как и ожидал асессор. Что ж, даль в любом варианте не сияла…
До конца полета оставалось еще часа три. Самолет шел над комковатой глазурью облаков, которой земля так любит заслоняться от солнца. Знай не знай географию, все равно не угадаешь, над чем летишь. Припомнилось, как однажды повезло: зимой у земли не хватило испарины на прятки, и асессор увидел из окна солидный кусок берегов Европы, увидел в косом, солнечном свете, четко обрисовавшем побережье, леса, реки и города. Потом не раз все это снилось.
Ожил телевизор на передней стенке салона. На экране явилось кинозвездное лицо первого пилота. Явная видеоподделка в угоду дамам. Кинопилот ослепительно улыбнулся и объявил, что сейчас, по указанию с земли, будет произведена промежуточная посадка, но нет никаких оснований для беспокойства, рейс закончится без опоздания. Вон оно как!
Ну, посмотрим. В таких случаях асессор пел про себя что-нибудь простенькое. Где-то кто-то повернул рукоять, зарокотали шестерни, явно повеяло боем, а двухсоттонная машина легким перышком покатилась по предписанной глиссаде, струной уходящей в белейшие облака.
«ТЕРРОРИСТ В МЫШЕЛОВКЕ», «ПОЛЕТ В… КАТАЛАЖКУ», «ЛЖЕТУРИСТ ИЛИ ЛЖЕТЁРРОРИСТ?», «Я ОБНИМАЛ ЕГО ЗА ПЛЕЧИ! – ГОВОРИТ ЛАУРЕАТ О'ШИ», «ОЧЕРЕДНОЙ ПРОВОКАЦИОННЫЙ СПЕКТАКЛЬ ЗА СЧЕТ ТРУДЯЩИХСЯ. Заголовки были броские, ничего не скажешь. Жаль, что последний в отличие от остальных повторялся всего два раза. Некий Ар Раффин лихо живописал происшествие на острове Десяти тысячи дев, нахваливая начальника авиабазы полковника Джета Уиндстрема за бдительность и сноровку. «Наконец-то за дело; берутся настоящие парни! Будьте уверены, они оградят наше небо от фанатиков и бандитов!» – мажорно заключал Раффин.
О'Ши постарался на славу. Асессор представил себе, с каким кислым лицом читает эти славословия в свой адрес сам господин полковник; и усмехнулся. Злоупотребление властью налицо. Не загреметь бы полковнику в отставку с полной переменой жизненных планов! Нет на свете генералов, что простили бы полковнику самочинные деяния с использованием служебного положения.
Самолет посадили на военный аэродром, всех пассажиров отвели километра за два в ледяной фибропластовыи сарай, и пошла комедия! «Ах, небольшая задержечка, тысяча извинений!» – объявил какой-то местный чин и разлетелся обхаживать «нежданных, но дорогих гостей». Откуда что бралось! Солдаты волокли печки, скамьи, одеяла, фельдшер ждал пациентов, полковник Уиндстрем выставил всем по рюмке бренди, чертями из-под земли выскочил сержантский квартетик «Бомбс». Под жеребячье ржание «бомбсов» объявили посадку, но, «заботясь о гостях», полковник предоставил для этого свой лимузин, так что к самолету людей доставляли пятерками. Ясно как день: ту пятерку, в которую попадет «рыбка», под любым предлогом отсеют и, расшаркавшись перед четырьмя, пятого сгребут. Без шума.
Пора было вводить в бой резерв, и асессор отманеврировал к О'Ши. Именитый журналист, вызывающе казал могутный фотоаппарат в чехле, на лацкане у него красовался именной жетон, поправка на сумятицу придавала первым минутам разговора желанную непринужденность – лучшей обстановки для первого контакта не срежиссировал бы и специалист экстракласса. Они обменялись парой саркастических замечаний о нынешних порядках на авиатранспорте, и асессор пошел на приступ.
– Хотите пари? – сказал он. – Съем ваш ближайший репортаж в «Пост», пять экземпляров, пикник затеян для того, чтобы тихо взять вон того синенького парнишечку, – и кивнул на «студента», неприкаянно маявшегося под стенкой.
О'Ши мигом учуял, что разговор неспроста, а клиентура в цейтноте, и начал тянуть время. Асессор поддался и намекнул, что кое-кто шесть лет ждал, пока парнишечка подрастет, и, стало быть, дело серьезное.
– Продаете сюжетец, – проницательно заключил О'Ши. – Пока не очень любопытно, но что-то в этом есть. Почем?
– Делу надо дать дозреть. За это время цены изменятся, – с видом опытного торгаша сказал асессор.
– Здравая мысль. Но мир стоит не на деньгах.
– Тоже здравая мысль. Надо оказаться в одной пятерке с этим парнем и помешать шашням.
– Угу. А вы, стало быть, хотели бы заняться этим, да не можете. Так? – атаковал О'Ши.
– Так, – пожертвовал асессор следующую пешку.
– Ну, это уже кое-что проясняет, если учесть ваш акцент, – О'Ши продолжал контратаку.
– Я тоже не испытываю иллюзий по поводу ваших связей, – отразил наскок многознающий асессор. – Не то чтобы это была ваша работа, но ценят вас не только в редакциях.
– И не боитесь, что я пожелаю сделать товарец из вас? – ехидно поинтересовался О'Ши.
– Я что, я стекляшечка. А вот синенький куда поближе к интересным камушкам, – невозмутимо ответствовал асессор.
– Экий вы скромник! Ну ладно. Пари есть пари. Ставлю полсотни, и поторопимся, а то ваш синенький пошел на выход. Так как мне вас звать-величать? – Последнюю фразу О'Ши многозначительно произнес на родном языке асессора.
– Чайлд. Мистер Чайлд, – мигом нашелся асессор.
– Чайлд, то есть дитя. А вы юморист, Чайлд. Это редкость. Вы, надеюсь, понимаете: чуть что – я выхожу из игры.
– Я не покупаю – я продаю. Материал для сенсации.
– Тоже мне радетель прессы! Еве черт яблочко не то что продавал – даром отдал. Как вы думаете: она в раю или в аду?
– Я не черт, вы не Ева, а специалисты говорят, что ад выдумали гораздо позже, – предложил перемирие асессор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29