– Ерунда все это! – громко сказал О'Ши, когда до затвора осталось шагов десять. – Ничего здесь нет.
Расквасить бы эти нахальные мигалки! Какой кретин их тут понавешал! И без них на душе кошки скребут. «Значит, правильно понавешал, – сам себе честно возразил асессор. – В самый раз для тех, кому здесь нечего без толку шляться». Пятно света уперлось в ребристый от следов опалубки чуть выпуклый бок гигантской бетонной пробки, асессор повел лучом вправо, и тут у самого затвора, в двух шагах от него, высветилась узкая темная ниша – одному человеку войти!
Ой как сердечко-то забилось! Спокойней, спокойней! Без суеты. Никто не гонится.
Он подошел к нише, направил вглубь луч фонаря.
– Ну? – глухо и резко спросил сзади голос О'Ши.
– Дверь, – ответил асессор. – Замок висячий.
Он ткнул в дверь ломом, и она ответила гулким металлическим дребезжанием.
– Петли приварены. Здесь ножовку бы, – как можно будничней сказал асессор, морщась от сердцебиения.
– Ну и население, шериф, в вашем околотке! – насмешливо сказал Ван Ваттап. – Вам бы с ним не суды устраивать, а давно бы делом заняться!..
– Постойте-ка, дайте-ка гля… – прозвучал голос Хадбаллы. И, перекрывая его, в туннеле грянула и раскатилась автоматная очередь…
Резко обернувшись, асессор ушиб голову обо что-то, стрельнул какой-то мускул в шее, да так стрельнул, что искры из глаз посыпались, а фонарь осветил медленно-медленно падающего Хадбаллу с поднятой рукой, держащей пассатижи.
– Харп! – очумев от ушиба, боли в шее и ошеломляющей нелепости увиденного, крикнул асессор.
Тишина.
Позади Хадбаллы на полу, собравшись в комок и сжав голову руками, лежал ничком доктор Ван Ваттап.
– Харп! Где вы? Вы живы? Харп! – закричал асессор и, не дожидаясь ответа, безотчетно шагнул вон из ниши в туннель прямо через тело Хадбаллы.
О'Ши сидел, привалясь спиной к затвору, и, когда асессор нашарил лучом фонаря его лицо, молча взмахнул рукой. Асессор бросился к нему, опустился на колени. Красные блики мигалок ходили ходуном, ничего было не сообразить!
– Гадство, – свистящим хрипом выдавил О'Ши. – Гадство, как больно, асессор… Кол… В груди… Пришпилили меня…
– Отойдите! – звонко прозвучал за спиной асессора голос Джамили. – Я его добью.
– Не сметь! – не своим голосом гаркнул асессор, заслоняя О'Ши. – Не сметь! Дрянь! Какая дрянь! Ты что наделала? Бросай оружие!
– Не кричите, – ответила из темноты Джамиля. – Я все правильно сделала. Руки вверх!
– Да пошла ты к…
– Зря ругаетесь, – прозвучало из тьмы. – Вас я убивать не собираюсь, на вас у других пули отложены. Не вздумайте брать у Хадбаллы пистоль-. Отойдите к стене.
– Подождешь! – бешено сказал асессор, вставая с коленей. – Подождешь, чтобы я у тебя бегал! Подождешь!
Нагнувшись, он обхватил журналиста и, взвыв от натуги, поднял и прислонил к стене. О'Ши застонал.
– Потерпи, потерпи маленько! Давай на свет выбираться. На свету оно легче. Легче на свету. Ну-ка, давай-ка.
Приговаривая, он взвалил О'Ши на спину и, согнувшись в три погибели, пошел прочь от затвора. В темноте его вело к стене, он больно ушибался, задыхаясь, но вовсе не от тяжести, а от бури, беснующейся в сердце и уме.
– Да постойте вы! Я сейчас каталку пригоню, раз он вам так дорог, – дошел до него голос Джамили.
– Не возьму я у тебя каталку! Ничего я у тебя не возьму! Уйди с глаз долой! Уйди, говорю!
Поворот наконец кончился, впереди открылся светлый зев, дорога на свет лежала прямо, он перестал тыкаться в стену, и от одного этого в голове пояснело. Войдя в зал, он опустился на четвереньки, лег, осторожно свалил на пол тело О'Ши и, встав на колени, склонился над ним. Лежа навзничь, журналист хрипло и судорожно дышал, уставясь в потолок невидящими глазами.
Джамиля, держа наперевес стейн-хопфул, крадучись вышла из туннеля и остановилась шагах в пяти.
– Не хотите, чтобы я шла за каталкой, – сходите сами, – сказала она. – Я его пока посмотрю. Да не бойтесь вы, не порешу я его, очень он мне нужен!
Нет ее, ну вот нет ее – одно пустое место! Асессор несколько раз глубоко вздохнул, зажмурился, помотал головой и, чувствуя острый отлив сил в каждой частичке тела, встал. И молча пошел в препараторскую. Его шатало, двери прыгали перед глазами, мучительно долго вспоминалось, какая же именно ему нужна. Так и не вспомнив, он стал дергать все двери подряд, ввалился наконец в препараторскую, тут ему стало дурно, он еле добрался до умывальника, рванул кран холодной воды, подставил голову под хрипучую ледяную струю и замер.
Когда полегчало, он, стараясь думать только о том, что творит руками, вывел каталку в коридор и с нажимом зашагал за ней, презирая себя за душевную и телесную слабость и веля выдрать ее вон с корнем. Выдрать вон и вышвырнуть!
Он с нарочитым стуком вывел каталку в зал и остановился. Джамиля, сидевшая на корточках над О'Ши, подняла на него взгляд, подхватила автомат, вскочила и отошла в сторону.
– Ничего серьезного, – сказала она. – Я ему правое легкое прошила, самую верхушечку. Ну и краешек лопатки раздробило. Подумаешь! Больше с перепугу нюни распустил. Слабак. А еще вас кончать собирался.
– Меня?
– А кого же? Конечно, вас. У Нарга в комнату весь подслух выведен. С магнитофончиком. Очень он любил этим забавляться. Вот я включила нижний зал и послушала.
– Что ж ты мне ничего не сказала!
– А я не доносчица! Я на пленочку записала. Возьмите в подарочек. Она вынула из кармана плоский диск и пустила его по полу к асессору.
– Послушайте на досуге. Полезно будет.
Катушка, не докатившись до асессора, вильнула в сторону, споткнулась о лежащий на полу болт, подпрыгнула и легла на бок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29