– Только не обращайтесь в иную веру слишком рьяно, – предупредил Ван Ваттап. – Мигом попадете впросак.
– Все дело в том, от чьего имени действует эта группа, – продолжал О'Ши. – Если от имени вашего начальства, шериф, лучшего желать не приходится. Но если это ваши меценаты, доктор, послушание дорого нам обойдется.
– Давайте сначала разыщем схему, – предложил шериф. – И проверим, позволяет ли она прерывать процесс открытия затвора. Тогда мы могли бы открыть его ровно настолько, чтобы выяснить обстановку. Я потребую явки инспектора Хагню. Второй такой рыжей бороды не сыщешь во всем мире, я его узнаю за милю. Но при чем тут прихожая? Почему платяной шкаф? Почему лом?
– Я трактовал бы эти образы как смесь переводов языка инструкции на личные языки инструктора и обучаемого, – помолчав, сказал Ван Ваттап. – Ну, скажем, прихожая – это личная трактовка понятия о месте входа и выхода. Это можно понять так, что пост управления надо искать где-то у выхода, то есть по соседству с затвором.
– Да! Ведь эту чушку я вижу тут же в шкафу! – воскликнул асессор. – Мне до нее рукой подать!
– Осторожней, – поморщился Ван Ваттап. – И вы, и все мы весьма заинтересованы в том, чтобы это было так. Мы в любой момент и по любому поводу можем скатиться на самовнушение и самообман. Ведь наверху никто не знает и знать не может о том, что пост управления в кабинете не работает.
– Это верно, – согласился шериф. И тут же возразил: – Но если потрудиться, можно предложить вариант рассуждений, ведущих к команде искать пост у затвора, а не в кабинете.
– Проверить-то легче легкого! – сообразил О'Ши. – Кто велит нам ждать целый час? Идемте к затвору и посмотрим, нет ли там по соседству какого-нибудь шкафа. Мы пронеслись там на таких скоростях, что могли его и не заметить.
– Но вы же потом ходили осматривать затворы! – подал голос асессор.
– Ходил. Увидел красные мигалки, знак «Проезд закрыт», поцеловал бетон и побрел обратно с облегчением. Там тьма хоть глаз выколи, а от этих мигалок впору сдуреть. Как они не догадались там еще полицейскую сирену приладить!
– Теперь у нас есть фонарь! – радостно объявил шериф, ткнув ногой в объемистый куб возле ножки стола. – Он тут у входа стоял. И я захвачу инструменты.
– Зачем они вам? Судя по всему, мы обойдемся ломом, – сказал О'Ши. – А лом асессор уже нашел.
– Не скажите! Вдруг это обобщенное представление о солидном металлическом инструменте! – не сдавался Хадбалла.
Ван Ваттап покачал головой.
– Никого из вас я не взял бы к себе в лаборанты, – укоризненно сказал он. – Вы легковерны, как дети. Если вдобавок окажется, что вы угадали, вас нельзя будет подпускать к исследовательской работе, настолько вы уверуете в себя. Ну что ж, пойдемте.
– А где ваша валькирия? – вдруг вспомнил О'Ши. – Во-первых, она женщина, и стало быть, ведьма. Во-вторых, она азиатка, и стало быть, ведьма вдвое. А ведьмы в этой мистике понимают больше нашего. Вы ее не спрашивали, асессор?
– Спрашивал. Никакие видения ее не посещали. Так что нас тут с вами двое чисто европейских кандидатов в азиатские ведьмы, если пользоваться вашей терминологией, – ответил асессор. – Она уложила доктора Лущу в постель и дежурит там.
– Он спит? – удивился Ван Ваттап.
– Да. Она сказала мне, что доктор Луща спит.
– Странная реакция, если судить по тестам.
– Наверное, она дала ему снотворное или что-нибудь в этом роде, – предположил асессор.
О'Ши вздохнул.
– Спал бы он круглыми сутками, пока мы не выберемся отсюда! – сказал он. – Ничего не скажу, асессор, благословен тот день и час, когда вы обратились ко мне на острове. Но когда я гляжу на этого малого, то, положа руку на сердце, не скрою: предпочел бы читать об этой истории чужие тары-бары. От ваших опытов, доктор, несет таким изуверством, что, если науке и впрямь нужны люди вроде вас, человечеству, ей-ей, лучше ходить в шкурах и жить в пещерах.
– Что ж вы так торопитесь отсюда? – язвительно заметил Ван Ваттап. – Живите себе здесь, а снаружи вам будут нашептывать прекрасные видения, вот только шкуры нет. Но, судя по всему, моя вам подойдет.
О'Ши оскалился, явно подыскивая ответную колкость.
– Перестаньте, – вмешался асессор. – Лучше и вправду сходим-ка к затвору.
Шериф взял со стола пассатижи и сунул в карман халата. Положил туда же две отвертки, побольше и поменьше, и пару универсальных гаечных ключей. Асессор подхватил с пола фонарь – ого, станочек, килограммов на семь! – и направился к лестнице. Пора кончать разговоры. Будет и время, и место пускать кой с кого пух и перья по воздуху.
Они топоча поднялись по трапу и остановились в зале перед зияющим черным квадратом входа в туннель.
– Как он включается? Включите, – протянул асессор фонарь Хадбалле. Тот нагнулся, стеганая куртка соскользнула у него с плеч на пол. Хадбалла щелкнул выключателем на донышке фонаря, отрегулировал луч, вернул фонарь асессору, поднял и накинул куртку.
– Ф-фу! – сказал он. – Промерз, как уличный щенок. Асессор, я свет пока подрезал, чтобы на дольше хватило. Понадобится – добавите. Вот это кольцо повернете по часовой стрелке.
Асессор кивнул и направил луч в туннель. Осветилась серая бетонная стена на повороте, потеки смолы, кабели на скобах, разноцветные условные надписи и значки.
– Пошли! – коротко сказал он и зашагал вперед.
Они миновали поворот, и прямо в глаза им ударили три дальних мигающих огня треугольником, а между ними, словно дурацкая луна, осклабился поперечной белой чертой красный диск запрещающего сигнала. Щемящее чувство надежды охватило асессора, но чем ближе он подходил к огням, щурясь от их мелькания и водя лучом по сомкнутым стенам, тем меньше было в этом чувстве уверенности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29