Изодрав в кровь руки и колени, асессор обшарил там все, но не нашел даже, пустой консервной банки, даже клочка, бумаги. О следах гусениц в окрестных зарослях и говорить не приходилось: успели пройти дожди, и каменную россыпь тут же осадила взбесившаяся непролазная зелень, а под ней была не земля, а сплошная жижа.
Короче говоря, перед своим начальством асессор предстал с пустыми руками. Выговоров ему не объявляли, вон не выгнали. Просто он стал «асессором с прилипалой». «Прилипалой» именовалось нераскрытое дело, папка которого маячила у всех на глазах в особом шкафу в качестве незавершенного производства, суля отделу непочетные последствия, как бы ни преуспевал сам асессор и его коллеги в иных делах.
Никто не сказал бы асессору худого слова, если бы он, выждав приличный срок, написал докладную с просьбой закрыть безнадежное дело и разрешить сдачу в архив. Это было в его власти. Более того: инициатива должна была исходить от него. Сказать положа руку на сердце, вначале асессор не поступил так просто из упрямства. А потом – хоть и давненько это было – он как-то вечером, глядя на эту обидную пустую папку, ощутил нечто невыразимое простыми человеческими словами. Тепло не тепло, гул не гул, зов не зов, а некое сопротивление среды на месте, где среды никакой вроде бы и не было. Самовнушение? Асессор) как уже говорилось, был реалистом, и вот именно реализм не позволял ему так однозначно и скоро судить собственные побуждения.
Одна отчетная пора сменяла другую, отдел хлопотал, приводя в порядок документацию, шкаф с «прилипалами» заметно пустел, асессорский «прилипала», бывало, оставался там в полном одиночестве, это было невесело. Но неощутимая асессорская опека обволакивала пять семейств; три в столице и два в дальних городах. Начальство, как положено, вроде бы и не давило, но расходы в ведомостях проставляло в ехидные статьи. «Прилипалы» тем и знамениты, что, лежа в летаргическом сне, требуют немалых забот и опытного персонала, за который все время надо сражаться, не то отберут на иные дела, живые. Нервов стоят «прилипалы»!
Так прошло шесть лет. И вот подросший за это время сын руководителя пропавшей партии стал студентом достаточно престижного столичного института и вполне самостоятельным человеком. В престижном институте было много студентов из разных стран, гастролировали иностранные преподаватели специальных наук, процветал интернациональный клуб, и от глаз и ушей асессора не укрылось, что сын-студент довольно быстро оказался туда вхож. Оценив эту быстроту, асессор заранее напрягся. И не обманулся: «студент» получил приглашение посетить весьма далекую страну в качестве гостя семьи одного из своих сокурсников. А сокурсник был не обычным студентом, он проходил в институте годичный курс. То есть в конце года он исчезнет и больше в институте не появится. Экий Пилад нашему Оресту, экий щедрый размах пылких дружеских чувств! Явно шито неловкой лапой по хорошему образцу.
Родня у парня была авторитетная, с хорошим кругозором. Могла бы и отговорить птенца от такого путешествия. Но не отговорила. Не спрашивался он у родни. Еще б ему спрашиваться! Сам с усам, да такой соблазн, а родня мигом затолкала бы его поглубже под теплые крылья. И запросился «студент» в поездку сроком на месяц.
Формальных оснований для отказа «студенту» не было. Можно было бы деликатно оповестить его родню в дальнем городе, и тут вся история с поездкой мигом кончилась бы не начавшись, но не ради этого бережения столько лет маячил в шкафу перед асессором «прилипала». Снял асессор щит с парня, разрешил «студенту» поездку. А асессору предстояло сопровождать «студента» в весьма далекую страну. Пока – без «студентова» ведома.
Хлопотный ход и дорогой. Что скрывать: много, было возни. Впрямую говорили асессору, что отечество не столь велико и богато, чтобы он пускался во все тяжкие, основываясь лишь на шатких домыслах. Такое по плечу лишь великим державам. Хорошо хоть, что поддержал непосредственный начальник. И нашел вариант: кто-то из служащих генерального консульства в весьма далекой стране отбывал в отпуск на родину, пусть его и заменит асессор. На месяц. Дипломаты сторонятся дел асессорова ведомства, так что и тут не все гладко пошло, но в конце концов уладилось.
А когда, просматривая списки взявших билеты на ближайшие рейсы, асессор обнаружил имя журналиста Харпера О'Ши, гражданина весьма далекой страны, и известного охотника за всемирными сенсациями, это была удача, что называется, от бога. В экстренном случае можно обратиться к нему за поддержкой, предложив, взамен историю «студента», – вдруг клюнет. Гласность, если она вовремя, отличное оружие. Конечно, люди типа О'Ши не агнцы, во всяких водах мыты и со всякими конторами связаны, но есть у них и свой интерес, для которого дело о «студенте» и его отце очень даже годится. И асессор постарался, чтобы они все трое отправились в весьма далекую страну на борту одного и того же самолёта. На всякий случай. Там тоже не дураки, понимают, что у «студента» будет «хвост», и думают, как его отсечь. Вот тут-то О'Ши может: весьма пригодиться.
Не исключено, конечно, что приглашение студента в весьма далекую страну, невинно, как лимонад, и понапрасну асессор все это затеял. Тогда что? Асессор прекрасно понимал: возраст у него солидный, и, значит; будет не понижение в должности, а отставка. И поделом, если, уж он настолько мышей не ловит. Точка.
Перед отъездом со студентом; побеседовали… Он объяснил, что едет; к другу посмотреть университет, в котором работают выдающиеся ученые. А ему напомнили, чей он сын, и сказали, что в связи с этим он может, столкнуться с фактами, которые, как ему покажется, требуют немедленных действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29