Несмотря на то, что состояние здоровья гостя до сих пор не пришло в
норму, контакт назначен на 27 декабря. Диалог будет осуществляться с
помощью компьютера-переводчика системы Шпагина-Бравве.
В контакте будут участвовать..."
Далее следовал перечень глав государств, ведущих ученых и врачей.
Последним в списке значился "А.А.Ильцев, лингвист".
Чепуха! Чушь... Почему вдруг "сотрудник НИИ, неудобно даже... Не было
никакого "оригинального метода", все было не так. В начале было
любопытство, простое ребяческое желание попробовать свои силы в большом,
сложном деле. Не для того, чтобы сделать открытие, и даже не для того,
чтобы помочь людям, как обычно говорят в таких случаях, а просто ради
интереса. Это была игра... И вдруг появился алгоритм! Он сам собой всплыл
у меня в мозгу, казалось, я не имею к этому никакого отношения! Я удивился
- из ничего вышло что-то и не просто что-то, а то, что не вышло у тех, кто
специально добивался этого, у десятков маститых лингвистов. На смену
удивлению пришло беспокойство и сомнение. Смогу ли я написать эту
программу? Я начал относиться к своей затее всерьез. Вот тогда только
началась настоящая работа, в ход пошли все знания, которые я имел. И вот
хрупкая нить стала медленно сворачиваться в круглый, аккуратный клубок, на
который один за одним ложились правильные витки. Все это время я не думал
о том, что буду делать после, я просто работал... Был какой-то азарт.
Когда же все стало на свои места, я ужаснулся - это же открытие! И сделал
его я! А что же дальше? Ученый несет ответственность за свое открытие... А
я? Я же не собирался... Я просто... Я не хотел делать открытия.
Все смешалось в голове Аркадия Ильцева - вопросы, не успевая найти
ответов, давили друг друга. Он не заметил, как погасил свет и заснул. Ему
приснилось, как огромный человек в длинной голубоватой одежде вручает ему
красивый, сверкающий меч. Он рад такой чести, ему доставляет удовольствие
смотреть, как блестит и переливается лезвие меча в лучах восходящего
солнца, но человек показывает куда-то в сторону и легонько подталкивает
его. Он оборачивается и видит серо-фиолетового стоглавого дракона,
извивающегося на зеленой траве и тяжело дышащего пламенем - так вот для
чего ему дали меч. Но он совсем не хочет, да и не умеет драться...
На следующий день Ильцев проснулся поздно. Он не спеша привел себя в
порядок, плотно позавтракал и вышел из дома.
Официальный контакт был назначен на вторую половину дня, но Ильцев
должен быть там раньше - нужно компьютер приготовить к работе.
Толкнув ладонью стеклянную дверь с надписью "Предъяви пропуск в
развернутом виде", Ильцев вошел в просторный холл. Ильцев всегда тушевался
в такой обстановке - стекло, мрамор, цветы по углам, мягкие кресла. Он
достал пропуск, но в холле не было никого, кроме большого разлапистого
фикуса. Фикус гордо смотрел на Ильцева из круглобокого бочонка,
поставленного на табурет.
Предъявлять пропуск было некому, - ведь не фикусу, - и Ильцев
направился вглубь прохладного холла к широкой мраморной лестнице.
Помещение, приготовленное для контакта, напоминало нечто среднее
между больничной палатой и палатой лордов английского парламента. В ней
уже было полно людей: члены Комиссии, врачи, репортеры, обслуживающий
персонал, - каждый был занят своим делом.
Молодая журналистка, узнав Ильцева, бросилась к нему и, строя глазки,
попросила сказать пару слов. Ильцев не ожидал этого и очень смутился.
- Извините, я сильно занят, - говорил он, стараясь не смотреть не
девушку. - Необходимо подготовить компьютер...
В этот момент в зал вошел председатель Комиссии, сравнительно молодой
директор НИИ социологии, и девушка тут же переключилась на него, а Ильцев
занялся привычным делом, программированием.
Закончив, он выяснил, где буфет, спустился, перекусил и вернулся
назад. Ильцев обжился в непривычной обстановке и перестал обращать на
что-либо внимание.
В последние минуты перед контактом Ильцев не чувствовал ни волнения,
ни любопытства, в нем жило странное чувство обыденности всего
происходящего. Он был занят своим делом, и эта нарочитая занятость
подавляла все остальное.
Ильцев не заметил, как два человека в белых халатах осторожно вкатили
тележку, на которой полулежал инопланетянин. И только когда они
остановились в центре зала, а кресла, амфитеатром поднимавшиеся вокруг
них, заняли члены Комиссии, Ильцев понял, что контакт начался. Он быстро
ввел программу, так что его замешательства никто не заметил.
Диалог разворачивался плавно, размеренно, как будто не в первый раз.
Инопланетянин, не скрывая радости, отметил достижения земной науки и
техники, рассказал об успехах своих соотечественников. Его цивилизация
оказалась старше земной и заметно обогнала ее. Во время рассказа гость
легко переходил с одного на другое, помогал себе картинками из книг о
Земле, которые получил накануне, часто улыбался - словом, вел себя как
простой землянин, разве что говорящий на неизвестном диалекте. Вскоре
члены Комиссии узнали, что его планета мало чем отличается от Земли.
Атмосфера ее сходна с земной. Развитие животного и растительного мира шло
примерно теми же путями. Жизнь на его планете существует всего на
несколько тысячелетий дольше, чем на Земле.
Перелистывая картинки, гость вдруг спросил:
- Здесь много о низших, но ничего не сказано о.
1 2 3 4