Утро росистое, ночь все слезы выплакала. Босиком по тра-
ве, и ноги чистые-чистые. Кто моет ноги по утрам, тот посту-
пает мудро...
Он прикрепил кобуру к ремню, вложил пистолет. Балласт,
гарантирует остойчивость и безопасность, и рюкзак, наконец,
полегчал, скоро вверх тянуть станет.
Он оглянулся на лесополосу, на темный след пролитой ро-
сы. И собак не требуется.
Вторая гипотенуза вернула на дорогу. Построение конгру-
энтных фигур как условие совершенствования землепользования
Древнего Египта.
Роса сохла быстро, и к следующей поперечине посадки ис-
чезла. Деревья разрежены кустарником, обильно, пенно нахлы-
нувшим в проход стопудовых урожаев. Тихие, спокойные кустики.
Пичужки попримолкли, зной. Воздух у горизонта дрожал, сгуща-
ясь до плотности силикатного клея. Не увязнуть бы в этом
клее. Если дойдет. Ведь далече. А до прохлады под сенью дерев
и кустов метров триста. Дистанция эффективной стрельбы из ав-
томата АКМ.
Петров упал на траву - плавно, удобно, освободился от
рюкзака и, устроив его на предплечье, пополз. Со стороны пос-
мотреть - дурак дураком. При условии, что никто со стороны не
смотрит. Если смотрит - не дурак, а предусмотрительный, осто-
рожный человек. Но если никто не смотрит, то тоже ведь не ду-
рак. Имеет право передвигаться любым доступным способом.
Впрочем, словесная эквилибристика ни к чему: со стороны
его видно быть не должно. Разве сверху.
Он глянул в белесое небо. Птица. Треугольный вырез хвос-
та. Ястреб, коршун? Забыл. Высматривает слепыша, мышь поле-
вую, мало ли добыче на тысячах гектаров?
Петров приложил ухо к земле.
Если держать его так долго-долго, оно пустит корни и
примется. Спасает только гильотинная ампутация, но ее осудил
Господь наш, Матфей, двадцать шестая глава, стих пятьдесят
второй.
Он переместился в сторону, опять прислушался. Будет.
Петров встал, побрел к застывшему терновнику. Колючий,
цепкий, не разгуляешься. Совершенно неприспособленное для за-
сад место. Зря ползал, пачкал и мял еще вчера браво сидевшую
форму.
А, может, и не зря.
Он успел пройти четверть часа новой пустошью, когда по-
зади, из покоренной посадки, но в километре от прохода пока-
зались конные. Двое. Странно. На слух три лошади, по меньшей
мере. Одна для него? Заботливость умиляла до слез.
Он бежал назад, в кустарник, стараясь не споткнуться о
вспучившую вдруг кочками землю.
Лошадь под первым всадником поскакала резвее, второй,
напротив, поотстал, дожидаясь третьего, видно, старшего, лишь
сейчас выехавшего в поле.
Понадеялся на заботу и ласку. Жди, сейчас приласкают.
Всадник все ближе. Дурашка, думает - страшный.
- Стой! Стой, говорю! - и застрочил из автомата, стара-
ясь отрезать Петрова от посадки.
Не зря автоматическое оружие разминулось с кавалерией.
Стрелять на скаку из автомата, да из какого автомата! Нет,
поспешил с выводами: строчка второй очереди пролегла совсем
рядом.
Петров остановился, выхватил пистолет. В случаях неясных
и запутанных следует полагаться на классовое чутье. Конный
пешему не товарищ. Все мы немножечко лошади, каждый из нас
по-своему...- третья очередь явно шла поперек Петрова, и, об-
рывая ее, он выстрелил.
Смолк автомат, и лошадь, проскакав совсем немного, оста-
новилась, увязнув в густом полуденном зное.
Оставшиеся всадники направили коней в поле, прочь, аллюр
три креста, галоп. Трусоваты оказались. Или этот - их ударная
сила, а они начальники, командир да комиссар?
Петров высвободил ногу убитого из стремени, и тот сполз
наземь.
Штатская, гражданская одежда вневременного покроя, брюки
да рубашка, изрядно поношенные. В карманах - кисет с самоса-
дом да сложенный в несколько раз обрывок газеты. Бумага ста-
рая, а спичек нет.
Он прошел по следу коня - мерина, если для протокола.
Налетят в чистом поле - кто? откуда? - поди, догадайся.
Ствол автомата горячий. Ни следа ржавчины. Не новый, но
вполне добротный пистолет-пулемет Шпагина. Диск опустошен на-
половину, его, петрова, пуля так и не вылетела. Ремень бре-
зентовый, потертый.
Он направил ствол в небо и выпустил длинную очередь.
Конь и ухом не повел.
Улица курковая, улица штыковая, и пороховая и патрон-
ная...
Он шел, закидывая в посадку части автомата. Неполная
разборка, курс молодого бойца.
Шорник, что сбрую ладил - последователь Собакевича. Гру-
бо, но сносу нет.
- Ну, Сивка, гуляй, - он шлепнул мерина по боку. Тот
охотно зарысил вслед далеким всадникам.
И пешком дойти можно. Сапоги казенные, больше стоптал -
больше усердия выказал. Верой и усердием все превозмочь уда-
ется.
Всадники исчезли в жарком мареве, не доскакав до гори-
зонта. Овраг. Олений лог, как значится на старых, дореволюци-
онных картах. Если правее забрать - попадешь в деревню Ста-
роскотинное, где гувернанткой при барских детях служила впос-
ледствии известная романистка. Сестричка Бронте? Нет, те,
бедняжки, не бывали в России.
Деревня открылась вдруг: миновал редкий кустарник и вот
она, вся туточки.
Повыше, на юру - господская усадьба, а пониже - кресть-
янские избы.
Жарко, должно быть, пылали.
Он ходил среди черных плешин, отдельные былинки не могли
затянуть их, мало времени прошло. Сорок девять лет - ничто на
геологических часах.
Даже раскатанные бревна сгорели дотла, не оставив и ще-
пы, головешки. Брось спичечный коробок в мартен - примерно,
похоже.
Петров дошел до каменного дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14